Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет
Шрифт:
– Нет.
– Жаль.
Ощущение невесомости длилось недолго. Скорость торможения возросла, и мы постепенно начали снова ощущать собственный вес. Когда сила тяготения достигла сорока процентов нормальной, в кабине погасли предупредительные огни и нам разрешили передвигаться по салону.
Технарь-зануда справа от меня опять забубнил:
– Но настоящая красота гравиметро – в его простоте. Поскольку сила тяжести всегда одинакова, вне зависимости от наклона шахты, поездка в Токио занимает ровно столько же времени, сколько и до Нью-Йорка, и точно столько же мы добирались бы до Карлайла, не будь удобнее обычным поездом. Да что там, – продолжал он, – если бы мы могли
– А потом полетели бы на Луну, – сказала я.
– Уже летали, – заговорщически прошептал технарь. – На темной стороне Луны уже построена база для секретных правительственных экспериментов. Там установлены передатчики, контролирующие наши мысли и действия путем трансляции излучения на Эмпайр-стейт-билдинг по межпланетным каналам, а принадлежат они инопланетянам, которые хотят завладеть нашим миром и для этого заключили специальное соглашение с корпорацией «Голиаф» и вступили в тайный сговор с мировыми лидерами, известный как «ложковилка».
– Только не говорите мне, что в Нью-Форесте живут настоящие диатримы.
– Откуда вы знаете?
Я отвернулась, и через тридцать восемь минут после отправления из Лондона мы прибыли в Сиднейский док. Еле слышно щелкнул магнитный замок, не давая капсуле соскользнуть обратно в туннель. Когда погасли предупредительные огни и давление в шлюзе достигло нормального уровня, мы вышли наружу и убрались подальше от технаря, а то он уже вознамерился поведать всем желающим, что корпорация «Голиаф» виновна во вспышке оспы.
Ньюхен, которому, видимо, по-настоящему понравилось «нырять», проводил меня до багажного отделения, потом посмотрел на часы и заявил:
– Что же, мне пора. Спасибо за беседу. Мне надо вернуться и в очередной раз защищать Тесс. В оригинальном замысле Харди ее оправдывают. Послушайте, постарайтесь придумать какие-нибудь смягчающие обстоятельства. Если не получится, соврите как-нибудь покрасочнее. Чем невероятнее, тем лучше.
– И это ваш лучший совет? Давать ложные показания?
Ньюхен вежливо кашлянул.
– Сообразительный адвокат может потянуть за разные ниточки, мисс Нонетот. Они собираются выставить свидетелями против вас миссис Фэйрфакс и Грейс Пул. Расклад не ахти, но пока дело не проиграно, оно не проиграно. Говорили, что у меня не получится снять с Генриха Пятого обвинение в военных преступлениях – это когда он приказал перебить французских военнопленных, – но мне это удалось. Та же история с Максом де Винтером и обвинением его в убийстве. Никто и не думал, что он вообще сумеет отмазаться. Кстати, а вы не передадите вот это письмо той самой красотке, Торпеддер? Очень буду вам благодарен.
Он достал из кармана мятый конверт и уже собирался уйти.
– Постойте! – окликнула его я. – Где и когда состоится слушание?
– Я не сказал? Простите. Обвинение выбрало «Процесс» Кафки. Поверьте, я тут ни при чем. Завтра в девять двадцать пять. Вы говорите по-немецки?
– Нет.
– Тогда возьмем английский перевод романа. Входите в конец второй главы. Наше дело после господина К. Запомните, что я сказал. Пока!
И прежде чем я успела спросить, как попасть в головоломный шедевр хитросплетений кафкианской бюрократии, он исчез.
Спустя полчаса надмантиевое гравиметро доставило меня в Токио. На улицах было почти пусто, я пересела на воздушный трамвай до Осаки и вышла в деловом районе в час ночи, спустя четыре часа после отъезда из «Сакнуссема». Я сняла номер в отеле
Глава 15.
Осака. Все чудесатее и чудесатее [14]
Впервые я узнала, что обладаю странной и необыкновенной способностью нырять в книги, еще девочкой, когда училась в английской школе в Осаке, где преподавал мой отец. Мне велели встать и прочесть для всего класса отрывок из «Винни-Пуха». Я начала с девятой главы: «Дождик лил, лил и лил», а потом внезапно замолчала, потому что ощутила, как вокруг меня быстро вырастает лес, простирающийся на сто акров. Я захлопнула книжку и вернулась в класс, мокрая и испуганная. Потом я уже спокойно перенеслась в этот лес из собственной спальни и пережила там чудесные приключения. Но даже в нежном возрасте я была осторожна и никогда не меняла главных сюжетных линий. Разве что научила Кристофера Робина читать и писать.
14
«Все чудесатее и чудесатее» – Кэрролл Л., «Алиса в Стране чудес».
Осака уступал Токио в суматошности, но жизнь в нем тоже кипела. Утром я позавтракала в отеле, купила номер «Дальневосточного Жаба» и, прочитав новости с местной точки зрения, взглянула на русские дела под новым углом. За завтраком я размышляла, как найти одну-единственную женщину среди миллионного городского населения. Какие-либо сведения о ней, кроме фамилии и того, что она прекрасно владеет английским, у меня отсутствовали. Первым делом я попросила консьержку скопировать для меня все номера всех Накадзим из телефонной книги. И пришла в ужас, когда узнала, что Накадзима – весьма распространенная фамилия. Их оказалось две тысячи семьдесят девять. Я позвонила наугад по первому попавшемуся номеру, и со мной в течение десяти минут беседовала очень любезная миссис Накадзима. Не поняв ни единого слова, я горячо поблагодарила ее, вздохнула, заказала большой кофейник в номер и принялась за работу.
Поговорив по телефону с триста пятьдесят первым Накадзимой, который не умел нырять в книги, усталая и злая, я уже начала подумывать, что занимаюсь бесполезным делом: если миссис Накадзима переселилась в далекую предысторию «Джен Эйр», то вряд ли у нее под рукой имеется телефон.
Я вздохнула, потянулась как следует, со стоном, похрустывая затекшими суставами, допила кофе и решила немного прогуляться в надежде расслабиться. По дороге я просматривала скопированные страницы, пытаясь придумать, как бы сузить зону поиска. Но тут мое внимание привлекла куртка какого-то молодого человека.
На Дальнем Востоке очень популярны куртки и футболки с английскими надписями. Порой они не лишены смысла, порой это просто набор слов, кажущихся молодым японцам столь же модными, сколь изысканными представляются нам иероглифы кэндзи{11}. Мне попадались куртки со странными надписями вроде «100% Шевроле ОК летчик», «Эскадронный фильм Пратта и Уитни», так что я уже была готова ко всему. Но куртка, которая замаячила передо мной сейчас, превосходила все мыслимое и немыслимое. Это была хорошая кожаная куртка с вышитой на спине надписью: