Беги, хватай, целуй
Шрифт:
– Не думаю, что в Трибеке околачивается много убийц с топорами.
– Надеюсь, что нет, но если найдется хоть один, то бьюсь об заклад, что я в его списке – первый.
Когда я вернулась из ресторана, Ник все еще был в ванне.
– Разложи еду по тарелкам! – гаркнул он. – Сейчас вылезу!
Я расставляла тарелки на кофейном столике, когда он вышел из ванной в белом махровом халате. Он казался таким внушительным и мужественным, и я подумала, что эта ночь может принести с собой восторг, а не разочарование.
Я
Когда мы покончили с едой, Ник снова положил ноги мне на колени. Я наклонилась, чтобы поцеловать его, но он резко отвернулся. Неужели у всех мужиков в городе старше тридцати проблемы с поцелуями? Или только у тех, с которыми встречаюсь я?
– Ты совсем как Джулия Робертс в «Красотке», – сказала я.
– Я не видел этого фильма.
– Она там никогда не целовала мужчин, потому что боялась стать уязвимой и влюбиться.
– Я не боюсь стать уязвимым, просто не люблю целоваться.
– О-о, – протянула я, снова наклоняясь к нему.
– Слушай, зачем продолжать, раз я только что объяснил тебе, что не люблю этого?
– Чтобы ты передумал!
Он презрительно хмыкнул и, запустив руку в вырез моего платья, стал гладить мне соски.
– У тебя красивая грудь.
Я закрыла глаза, пытаясь получить удовольствие от его прикосновений, но поцелуя явно недоставало. Словно меня ласкал робот. Может, он изменит отношение к поцелуям, если я смогу посильнее разогреть его? Я положила ладонь на пенис Ника и стала его поглаживать. Это произвело некоторый эффект. Мы продолжали без энтузиазма ласкать друг друга: я, обхватив пальцами его член, а он, запустив руку мне под платье, все так же отворачивая лицо. Наконец Ник отстранился от меня со словами:
– Я устал. Мне надо поспать. Отправляйся домой, милая.
И это все? Похавать и полапать? Ни тебе свечей, ни любви, ни городских сплетен о знаменитостях? Никаких откровений по поводу глубоко запрятанной ненависти к себе и нестабильности как оборотной стороны славы? Не сказать даже: «Спасибо, что привезла еду!» Вечер разочаровал меня во всех отношениях. Но, по крайней мере, я ощутила свою силу во время телефонного разговора с Ником. Я завела его – и одним только звуком собственного голоса. Я не прочь бы это повторить. Мне хотелось, чтобы мужики кончали при одном взгляде на меня.
Поднявшись, я надела пальто, и мы направились к двери.
– Большое спасибо, что принял меня. Ник, – сказала я. – Я отлично провела время.
– Не за что.
– До чего же жаль, что тебе пора спать, – медленно произнесла я.
– А что такое?
– Столько еще осталось вещей, которые мне бы хотелось сделать с тобой…
– Например? – спросил он, сощурив
– Знаешь, с моей стороны было большой ошибкой надеть сегодня это платье. Зря я не надела платье-халатик медсестры.
– Медсестры?
Из распахнувшегося халата виднелся его слегка возбужденный пенис.
– Угу. Оно такое коротенькое, что едва прикрывает зад. – Ник распахнул халат и принялся поглаживать себя рукой, склонив голову и приблизившись ухом к моему рту. – Мне надо было надеть к нему белые чулки, белый пояс с подвязками – и никаких трусиков. – Теперь он безо всякого стыда открыто мастурбировал. – Ты мог бы согнуть меня пополам, ухватить за бедра и войти в меня стоя, как сейчас. Я бы таяла от вожделения и стала для тебя такой желанной, такой близкой, Ник. Ах, до чего же неудачно получилось…
– Можно мне кончить на твое платье?
– Нет! Оно стоит тридцать пять долларов!
– Тогда я тебя больше не задерживаю. Запахнув халат, он открыл дверь, а потом запер ее за мной.
Утром я позвонила Саре.
– Не удивительно, что все так кончилось, – вынесла она резолюцию.
– Что ты имеешь в виду?
– Когда мы разговаривали с этим типом после просмотра, я сразу поняла, что он – самовлюбленное ничтожество.
– Почему же ты не отговорила меня идти на свидание?
– А ты бы послушалась?
– Нет.
– Вот и ответ.
– Благодарю.
– Послушай, не накручивай себя из-за ерунды. Ищи во всем плюсы. Ты, по крайней мере, не запала на него. Вот тогда бы тебе пришлось действительно дерьмово.
В словах подруги был смысл, но почему-то они меня не слишком утешили. Я чувствовала себя идиоткой, потому что возомнила, что Ник мной увлечется. Он был рок-звездой. А ясно, что все они – придурки. Это у них профессиональное. У меня была сверхъестественная способность западать на мужиков, у которых на лбу написано «подонок» и «мерзавец». Причем я еще каждый раз удивлялась, почему они все оказываются придурками, нет бы догадаться с самого начала! Это напоминало старомодную шутку: «Еда была ужасной, и порции такие маленькие!» Мне никак было не насытиться самыми неподходящими партнерами. Может, я просто еще не встретила того единственного. Если бы мне только найти того единственного творческого человека – самовлюбленного и рефлексирующего наркомана, женоненавистника и мизантропа. Уж я бы смогла его на себе женить, будьте уверены.
В тот вечер я уговорила Сару пойти со мной в бар под названием «Уклин» на Кобл-Хилл, где уже была до этого несколько раз. Я прикинула, что приятнее встречаться с парнями на бруклинской территории, чем на манхэттенской. Сара зашла за мной в девять, мы поужинали в итальянском ресторане на Смит-стрит и отправились по улице в сторону бара. Когда до бара оставалось несколько кварталов, откуда-то возникли два черных подростка.
– Извините, мисс. Сколько сейчас времени? – спросил один из них.