Беглец на задворках Вселенной
Шрифт:
– Тогда нам нужен колл-центр и высококлассный секретарь, дорогой Йо-йо.
– Лонг будет секретарем, он любую женщину вмиг уболтает, – заулыбалась Баожэй. – Он мягкий, комфортный, понимающий; голос приятный, вкрадчивый.
– Не, так не пойдёт, на Женю есть другие планы, – решительно заявил Герман. – Значит, так: ищите секретаря-мужика с хорошо подвешенным языком. И не абы какого мужика, а секси-шмекси. Чтоб у женщин челюсть на полу валялась, а с секретарём хотелось общаться и общаться даже без всяких экстрасенсов. Женька – менеджер
– Я с Ри в паре хотела работать, – скуксилась Шпилька. – Он сам ещё не понимает, что говорит. Ему помощь нужна в расшифровке образов... Толковач. Я это делаю охрененно... Да и материал для нейронки как мне собирать?
Герман задумчиво посмотрел на девушку и кивнул головой.
– Темнишь ты, подруга, но ладно. Компьютеры всё равно за тобой, дорогуша. «Бабки» будут нереальные, нам конфиденциальность нужна, как никому другому. Всё должно быть шито-крыто. Сечёшь? А, да… нам же бухгалтер хороший нужен… блин… где ж его взять… чтоб крысой не был…
– Будет тебе бухгалтер, – пообещала Шпилька. – Охрененный бухгалтер. Главбух крупного государственного строительного предприятия в области.
– В чём подвох? – заинтересовался Герман.
– Она на пенсии. И, вероятно, не захочет торчать в конторе целый день.
– Да мне без разницы. Главное, чтобы отчётность была.
– А главный плюс в том, что она до соплей нам благодарна, и реально сделает всё, что мы захотим, – потёрла руки девушка.
– Чё, вы её любимого котика нашли? – осклабился Герман.
– И барабашку прогнали, – согласился Жаргал. – Комбо. Добро пожаловать в мою комнату, бро.
* * * * *
Переезд Геры внёс в некогда привычно спокойный дом серьёзное оживление. Неприятное оживление, с точки зрения Антона, нашего соседа и потенциального секретаря. Потому что одна из самых симпатичных жительниц коммуны Юля, та самая девушка, которая когда-то ходила ко мне плакаться на порчу и сглаз, совершенно неожиданно для всех сделала очевидную «стойку» на брутального татуированного самца, затянутого в чёрную лакированную кожу, коим являлся Герка.
– Ну ясно, – тут же обидчиво надул губки безнадёжно влюблённый в Юлю Антон. – Хор-р-рошие девочки пр-р-редпочитают плохих мальчиков… Пор-р-разительно ожидаемо…
Судя по всему, парень был прав. Что-то между Юлей и Герой явно происходило.
Герман показывал девушке, как правильно метать ножи. Как целиться из пистолета. В один из дней Антон обнаружил, как Юлька стреляла из духового ружья по банкам на участке Артура, пока её выстрелы уверенной рукой направлял Гера, обнимая другой рукой за талию.
И вот тут-то Антону поплохело. Сердечко прихватило, ноги подкосились… Любовь всей его жизни явно выказывала предпочтение другому.
– Да поговори ты с ней, Боже ты мой! – вспылил я. – Ну тянешь и тянешь! Юля же реально с Герой начнёт встречаться!
– В лес пойдут, – выл белугой Антон. – Вдвоём… бегать там будут… Ай… как так можно…
– Скоро полнолуние, – внезапно напомнила Шпилька.
– Я в ку-р-рсе… поэтому стр-р-рашно вдвойне.
– Объяснись с Юлей, – настаивал я. – Пригласи в ресторан. Мол, так и так…
– Не могу, – поджал губы Антон и зашептал. – Мне стр-р-рашно… Она такая нежная, хрупкая… как мышка. Я на её фоне просто неповор-р-р-ротливый медведь. Ох… И она так вкусно пахнет… Я тер-р-ряюсь…
– По-прежнему в её присутствии немеет язык? – предположила Шпилька.
– Именно, – болезненно выдохнул Антон. – Это что-то запр-р-редельное… От этого хочется забр-р-раться на кр-р-рышу и ор-р-рать р-р-разъяр-р-рённым котом... А когда я всё-таки набир-р-раюсь смелости и подхожу к Юле, она гр-р-ромко фыр-р-ркает и уходит в стор-р-рону. Почему я ей не нр-р-равлюсь, вот скажите мне? Почему-у-у... Что со мной не так???
* * * * *
Прикол заключался в том, что за все эти две недели Гера с Антоном толком не пересекались, видя друг друга лишь мельком. Антон просто сходил с ума, видя в одном помещении любимую девушку и непонятного раскованного азиата, сидящих рядом. По сравнению с этим самоуверенным альфачом он казался себе жалким хлюпиком, с тоской вспоминая те дни, когда собственная робость и красота Лонга казались ему самыми страшными проблемами в жизни.
Но в один из дней Гера, спускаясь со второго этажа, услышал, как мы с Тохой болтаем между собой по-корейски, пока Шпилька привычно возится на полу в своём ноутбуке, и замер. Глаза азиата расширились, и он, перепрыгивая через ступеньки, рванул вниз.
– Фига се. Ты говоришь по-корейски? – Герман жадно облизнулся, беззастенчиво глядя на Антона. – Так. Это… чудесно. Тоже с Сахалина?
– Из Подмосковья, – обиделся Антон. – Я пер-р-реводчик, и мне нужна пр-р-рактика с носителем языка. А Толик – носитель. Единственный носитель на весь посёлок.
– Уже не единственный. Та-а-ак… Интересно, интересно… А что ж вы оба молчали, а? Я думал, тут китайско-казахская тусовка… Вот вы… скрытники…
– Ну я не удивлён, что ты именно с Сахалина, – усмехнулся я.
– А то. Где ещё обрусевшим корейцам тусить. Так… это многое меняет, ребятки. Раз мы типа диаспора… круто, круто… А с тобой… ты же Антон, верно?
– Вер-р-рно, – пророкотал Тоха.
– С тобой мы ещё не знакомились. А почему?
– Я не хотел, – с вызовом произнёс Антон, яростно сверкая глазами.
Ух ты. Впервые парень проявил себя как самец, а не тряпка. Однако.
– Причина? – продолжал пытать Антона Герман.
– Не хотел, и всё.
Атмосфера накалялась. Я отчётливо видел в потемневших глазах Антона желание убивать и решил вмешаться, чтобы чуть понизить градус в помещении.