Беглец
Шрифт:
– А я живу в этом доме, – кивнул Ребенок.
– Я тоже, – растерянно ответил Семеныч.
– Значит, соседи.
– Чем занимаешься?
– Так, – склонил Ребенок голову. – У меня компания своя. Фонд слабовидящих и незрячих. Вроде биржи труда для инвалидов. До встречи!
Семеныч изумленно глядел ему вслед.
Выехав за поворот, Семеныч краем глаза увидел, что Ребенок сел в черную машину.
«Не в серебристую. Но глаза! Глаза те же. Пустые и старые», – двигался Семеныч по дороге.
…С
Поскольку Ребенок оказал услугу, Семеныч был вынужден с ним здороваться и из приличия перебрасываться парой фраз. А Ребенок, казалось, был искренне рад случайным встречам, и всякий раз находил тему для беседы, чтобы задержать около себя Семеныча чуть дольше, чем того требует вежливость. Ребенок мимоходом рассказывал о себе: поделился тем, что недавно переехал в этот город по делам его фонда, попросил помощи с компьютером, предложил недорогую хорошую резину…
Их отношения плавно перетекали в приятельские. Семеныч ни разу не сконцентрировал внимание Ребенка на той странной аварии. Необъяснимые себе явления, Семеныч умел прятать в подсознание до их созревания или исчезновения.
Вечером Семеныч, идя со стоянки, завернул в компьютерный магазин – остановился у витрины с профессиональными наушниками.
– Любишь музыку? – раздался голос Ребенка рядом.
– Нет, – не отрывая взгляда от мелкого шрифта, небрежно бросил Семеныч, сравнивая технические характеристики на коробках. – Пишу ее. Железо у меня непрофессиональное, соответственно и звучание. А в этих наушниках – наиболее приемлемое качество. Девушка, вот эти я беру.
– Кофе попьем? – предложил Ребенок, движением головы показывая в сторону небольшого кафе.
– Можно, – согласился Семеныч, рассеяно открывая коробку. – Переходник-то положили?
– У тебя разве нет переходника?
– У Нее может не быть. Я не себе купил.
– Давно вы вместе? – мимоходом поинтересовался Ребенок.
– С кем? – моментально напрягся Семеныч, вмиг сообразив, что ранее не обсуждал с Ребенком свою личную жизнь.
– Молодой человек, – вместо ответа Ребенок подозвал официанта. – Два эспрессо. И пару сэндвичей. Ты что-нибудь будешь?
– А-а, нет. Я дома поем. Только кофе.
– А я голодный. Живу один, иногда лень готовить. Вот и питаюсь – где голод застанет.
– При-вет, – Она возникла около их столика, метнув полный возмущения взгляд на мужчин.
Семеныч улыбнулся и придвинул Ей стул:
– Кофе будешь? Поесть заказать? Ты как здесь? Погляди, что я тебе купил.
– Я обувь детям смотрела в торговом центре напротив, – не отрывая глаз от Ребенка, медленно проговорила Она. – Тебя увидела в окно.
В то же мгновение зазвонил телефон. Ребенок ответил на звонок и, выбравшись из-за стола, спешно направился к выходу.
– Да ты что?! – возмущенно прошептала Она.
– Да
Ребенок стремительно подлетел к столику, выложил пару купюр:
– Прошу меня извинить. Возникли срочные дела. Приятного вечера.
– Ты забыл? – Она приникла к окну, чтобы посмотреть, куда тот пойдет.
– Черная ауди у него, – сказал Семеныч, понимая, что Она хотела увидеть ту серебристую машину с аварии. – Что забыл?
– То, что было! – Она в возбуждении села обратно.
Принесли кофе с сэндвичами.
– А что было? Он ехал с неположенной скоростью на красный свет. Я сам выскочил наперерез ему. Мне показалось, что он мог сбить тебя. Мне просто показалось, – Семеныч оборвал фразу. – В общем, он оказался нормальным парнем, живет со мной в одном доме. Может, это не он? Я об аварии не спрашивал – неудобно было. Но я про машину спросил незаметно. Он сказал, что у него только эта ауди.
– Это он! – воскликнула Она.
– Ну, он и он, – Семеныч взял Ее ладони в свои, успокаивая. – Может, он был пьян или под кайфом? Наркоман? Да я тоже виноват в той аварии. И вообще, ничего не произошло. Давай забудем? Он – хороший парень. Благотворительностью, вроде, занимается.
– Ты посмотри на него! На его лицо! На его мертвые глаза! На его хромоногую походку!
– Браво! Это все твои доводы? Глаза, как глаза, мутноватые, правда. Ну, хромает, может с ногой чего, – засмеялся Семеныч.
– Не общайся с ним? – просительно сказала Она.
– Да ну что ты? Мы видимся иногда. Что ты, в самом деле, глупости говоришь?
– У него волосы черные!
– Весомый аргумент! – Семеныча совсем развеселился.
– Ты же видишь, что что-то происходит! Он в глаза не смотрит!
Семеныч осекся и стал собираться. Ему и самому уже не в первый раз приходило в голову, что все происходящее «нечисто». Отрывисто бросил:
– Доела? Пошли.
Она вздрогнула. Она не могла четко сформулировать, что именно Ей не нравилось в Ребенке, потому что не было никаких объективных и субъективных факторов, кроме смутного тревожного ощущения. Поэтому Она подняла несчастные, немного испуганные глаза на Семеныча. Он тотчас ощутил к Ней невероятный прилив нежности, чем Она незамедлительно и воспользовалась.
– Пойдем домой. Поздно, – мягко сказал он. – Наушники попробуешь.
Она мгновенно отреагировала, обвила руками его шею и зашептала:
– Совсем не поздно! Давай, сбежим?
Ее дыхание коснулось Семеныча, и он замер на полуслове, уплывая из окружающей действительности. Но еще не до конца ушедший «разум», на всякий случай, уточнил:
– До одиннадцати обернемся?
– Конечно! – искренне пообещала Она.
До утра мысли о Ребенке их уже не беспокоили, как впрочем, и все остальные мысли. Когда они были вместе, похоже, и конец света, если бы и произошел, то вряд ли бы остался ими замеченный.