Беглецы
Шрифт:
Весь день он потратил на то, что внимательно перебирал воспоминания последних часов, но никак не мог найти нужное. Это, однако, не убрало его беспокойство. Напротив, он решился на лесной переход до главного тракта без выхода на проселочную дорогу. Их путешествие затягивалось, к тому же ведьма поделилась с Вороном важными сведениями касательно человека, которого он искал. Как женщина это сделала, оборотень не знал, но не стал удивляться — ведьма могла за секунду проиграть бой магу или чернокнижнику, но с искусностью творца предсказывала будущее и творила другие, неподвластные никому заклинания. Так что Ворон мог полагаться на достоверность предоставленных ею сведений — человек, которого он искал, тоже почуял слежку и снялся с места. Теперь время было главным мерилом: кто первый успеет. Поэтому Ворон и решился пересечь немалую часть леса, чтобы поскорее выйти на главный тракт. Барст дальше справится, и можно будет продолжить выполнение задания. Что произойдет
Вот какими доводами руководствовался Ворон, и когда удивленный эльф поинтересовался, почему они не вышли на дорогу, а продолжают углубляться в лес, наемник честно ответил:
— Планы изменились. Ведьма посоветовала более короткий и безопасный путь.
— Через лес? — возмутилась Агнет.
Ворон молча закатил глаза. Отвечать на этот выпад было бессмысленно.
— Так быстрее, а я не желаю больше рисковать с людьми: и с селянами, и с колдунами, — все же пояснил Ворон.
— А с ведьмами — желаешь?
Нет, она никогда не отстанет. Впрочем, ее наглость злила только оборотня: Барст ржал над ним в голос, а Ларон шел с равнодушным видом, словно его ничего не касается. Так как наемника уже начинала серьезно подбешивать девочка, он промолчал. И упорно молчал весь день, ночь (благо она в это время спала) и следующее утро. Агнет, впрочем, тоже держать долгосрочную осаду не стремилась — отстала быстро. Оказалось, что когда идешь в тишине, можно практически не замечать спутников. Какое счастье!
На удивление, путь вышел спокойный: ни других ведьм, ни сумасшедших колдунов, ни стай ликанов им не встретилось. Тишь да гладь. Единственный странный случай произошел ближе к вечеру — они набрели на лесное озеро. Чудно в нем было то, что гладь его напоминала зеркало. Ворон даже проморгался — решил, что почудилось. Но нет, Барст с Лароном также уставились на небольшое озерце.
— Магия, — неодобрительно пробормотал орк. Среди представителей его расы магов и других заклинателей не рождалось, были лишь шаманы — духовные наставники и повелители стихий. Поэтому неудивительно, что Барст не любил все эти "штучки".
Ларон тоже с неодобрением смотрел на кусочек природы, который выбился из гармоничного окружения.
Но никто не был так удивлен, как Агнет. Ворон вовремя обернулся, чтобы заметить на ее лице выражение крайнего изумления, неверия и даже страха. Если до этого момента наемник считал, что это всего лишь обман зрения или особенности воды в озере, то теперь его начали мучить сомнения. Он подошел ближе, присел на корточки, почти касаясь рукой зеркальной глади, а потом вспомнил, что он, вообще-то, здесь выполняет задание, которое и так отложилось из-за повисшей на его шее троицы.
Он уже собирался встать, когда к озеру подошла Агнет. Она казалась зачарованной, словно пленница прекрасного пения русалок. Ворон едва успел перехватить ее прежде, чем она коснулась воды.
— Не стоит, куда ты руки суешь?
Девушка взорвалась:
— Не смей меня останавливать! Кто вообще такой?!
— Тот, кто тебя вечно спасает, — с раздражением напомнил он.
Ее лицо закаменело и на мгновение…
— Ты не понимаешь, — пробурчала она, отводя взгляд.
В этот момент сильный порыв осеннего ветра сорвал с ближайшего дерева шишку и отправил в полет прямо в озеро. Раздался звон, и водная гладь разлетелась на осколки, упав на пересохшее дно озера. Четверка вытаращила глаза на это чудо природы. До сего момента никто до конца не верил, что озеро — это действительно зеркало. Не магия, не особенная вода и не иллюзия — тонкое зеркало, которое заменило озеру водную поверхность.
— Нам лучше уйти отсюда, — тихо заметила Агнет.
Ворон без лишних слов дернул упрямую девчонку, потащив ее в лес. Слава Забытым Богам, Барст с Лароном никуда не лезли.
Этот случай стал исключение в холодной отчужденности, возникшей между наемников и девушкой. Да и между эльфом тоже. Все это время Ворон мечтал поскорее отделаться от надоевших спутников. Только ради Барста он ввязался в эту авантюру — орк был старым товарищем и хорошим приятелем. Но близился счастливый момент расставания, и Ворон мысленно уже летел в небе по направлению к своей цели. Поэтому неудивительно, что в их маленьком отряде, и без того полном расовых предрассудков и взаимного недоверия, поселилась холодная отчужденность. Ворон даже рад был, что Агнет наконец заткнулась, а Барст не рычит на Ларона, пока тот читает всем мораль. Прекрасное время! И все же что-то продолжало беспокоить наемника. Это ощущение нарастало, постепенно превращаясь в уверенность. Как-то много передряг возникло на пути Ворона. Причем они не были связаны с его заданием! Это были простые случайности, которые начинали настораживать. Сначала он совершенно неожиданно (и глупо, что уж скрывать) попался стражникам в Вередоне, потом повстречал безумного колдуна-убийцу, а в довершении всего они наткнулись на озеро-зеркало, которое
Либо у Ворона начинается паранойя. Тоже вариант, когда циничный и практичный оборотень-наемник вынужден нянчиться с наивной девочкой и не менее наивным эльфом.
В этот момент Барст многозначительно глянул на Ворона и почесал свою зеленую лысину. Оборотень ухмыльнулся. Нет, надо было все-таки бросить девицу и эльфа еще у стен города. Налегке им с Барстом было бы куда легче. Но ладно, осталось совсем немного.
Ночь началась спокойно. Агнет дулась, Ларон был необычайно задумчив (как бы в дерево не врезался, когда пойдет в кусты), и единственным, кто нарушил тишину заката, был Барст, вспоминающий жареного кабана. Сон медленно впустил их в свои объятия. Они по-прежнему ночью по очереди дежурили — мало ли что. Леса Ленаты уже доказали свою опасность. Первым участь страдать от бессонницы выпала Агнет. Ворон так-то был против ее участия в ночных дежурствах: у нее нет ни острого слуха, как у Ларона, ни ночного зрения, как у оборотня, ни силы, как у Барста. Что она может сделать? Она ни опасность заранее не увидит, ни отпор дать нормальный не сможет. Но Ларон вступился за девушку, а его — в виде исключения — поддержал Барст, которому банально не хотелось дежурить треть ночи вместо четверти. Вот так Агнет стала полноправным членом их отряда, со всеми вытекающими последствиями — Ворон не спал все время ее дежурства и бдел вместе с нею. Очень уж не хотелось получить стрелу в шею или быть загрызенным ликанами. Но сегодня, как и в предыдущие ночи, ничего не произошло, и скоро Агнет легла спать, разбудив Барста. Ворон тоже успокоился, поворочался — чисто для разнообразия, ему было удобно спать везде — и уснул. Снилось ему странное: словно он опять в приюте, маленький, пытается залезть на растущий во дворе каштан. Вокруг смеются старшие, но он упорно лезет вперед. И вдруг позади него раздался женский голос:
— Молодец!
Незнакомка одобрительно рассмеялась, словно гордилась его упорством, а потом — не успел Ворон обернуться — всё исчезло. Он резко проснулся и понял, что надо было ему дежурить не только за Агнет, но и за Ларона. Эльф сидел прямо, словно копье проглотил, а ему в лицо уперся арбалет. Как мило. Ворон быстро посчитал всех ночных гостей, которых видел — четверо. Слух подсказывал, что еще трое-пятеро топчутся позади. Все же Ворон очень не вовремя заснул так крепко.
Интереснее всего была даже не сама ситуация, а то, что Агнет, лежащая напротив Ворона, лицом к нему, тоже не спала. Их взгляды встретились. Бесшумно и незаметно он провел пальцем по горлу, надеясь, что она поймет намек на эшафот и день их знакомства. Наивно, конечно, это не Барст, который привык жить наемничьей жизнью и соображал побыстрее любого эльфа. Что уж говорить о человеческой девчонке. Но она поняла, он сразу увидел это — по выражению ее глаз, которые вдруг утратили юношескую наивность. Сейчас на Ворона смотрели два холодных бледно-голубых озера, готовые безжалостно карать всех вокруг.
Он дал ей знак, что пора, когда разбойники приблизились к "спящим", чтобы связать их, и тогда всех присутствующих сбило с ног воздушной волной. От шума падающих тел и ломающихся костей — тонкого слоя опавших листьев было мало для мягкого приземления — храпящий Барст наконец-то проснулся. Ни он, ни Ворон не медлили, мгновенно вскочив на ноги и достав оружие. В деревне Барсту дали неплохой топор взамен сломанной алебарды, а у Ворона теперь помимо меча имелась пара метательных ножей, которые нашли свою цель в горле у поднимающихся бандитов. Ларон только и успел прикрыть собой Агнет, когда два наемника уже перебили половину ночных разбойников. С лесными головорезами Ворон нежничать не собирался — это не перепуганные селяне. Он вообще презирал подобный сброд, который наживался на чужом труде. Сам наемник пусть и выполнял не самые благородные поручения, но хотя бы честно зарабатывал за их исполнение золото. А такие разбойнички только и знали, что толпой нападать на безоружных и слабых. Ворон бы не удивился, если бы узнал, что банда грабит и села людей — таким тварям уже все равно кого. Вот и Ворон был к ним безжалостен, окрасив желтые листья в алый. Что могли они, восемь лесных бандитов, которые еще год назад пахали поле, противопоставить двум профессиональным наемникам, которые всю жизнь свою сражались и убивали? Ничего. И совсем скоро над лесом вновь воцарилась тишина.