Бёглер

Бабкин Михаил Александрович

Сегодня Канцлер был в парике с обширной залысиной, с щеточкой наклеенных усов, в темных очках и серой форме разъездного фельдъегеря. Глава королевского комитета по борьбе с террористическим колдовством походил на рядового курьера, привезшего начальнику училища очередные циркуляры-распоряжения из столичного министерства обороны. Чего, собственно, Канцлер и добивался своей маскировкой.

–  Здорово, Шило, - приветственно взмахнув трубкой, сказал генерал. Один на один он мог себе позволить обращаться к Канцлеру по старой кадетской кличке, как-никак семь лет бок о бок, на одном курсе.
–

Все шифруешься, конспирируешь? Понимаю, работа такая… Садись, выпей-закуси с дорожки, все ж издалека ехал.

–  Привет, Морда, - устало кивнул Канцлер, усаживаясь за стол и пододвигая к себе тарелочку с бутербродами.
– Давай наливай дорогому гостю, чего сидишь истуканом.
– Матиас усмехнулся, разлил по бокалам. Потягивая коньяк и глядя на жующего гостя, он начал прикидывать в уме, с какой стати Канцлер вдруг заглянул к старому приятелю-сослуживцу. Года три не заезжал, а тут нате вам… Похоже, случилось что-то серьезное - генерал от всей души пожелал, чтобы возникшие проблемы не коснулись его питомцев, негоже кидать мальчишек в реальный бой, толку чуть, а погибнут многие. Был уже подобный опыт лет десять тому назад, был. Повторять не хотелось.

–  Ну-с, и чем я обязан твоему визиту?
– дав поесть гостю, поинтересовался Матиас.
– Надеюсь, в этот раз никаких переворотов? Никаких бунтов, волнений и заговоров?

–  Никаких, - утерев рот салфеткой, сообщил Канцлер.
– Хотя, возможно, будут, хе-хе, - он подмигнул генералу. Посерьезнев, добавил: - Себастьян помирает. Такие вот дела.

–  Не понял, - напрягся Матиас.
– В каком смысле?

–  В самом обычном, - Канцлер откинулся на спинку кресла, сложил руки на груди.
– Неделю тому назад, на охоте, король неудачно упал с лошади и сильно повредил ногу. Началось воспаление крови, остановить которое врачи не в силах. Смерть наступит или завтра, или послезавтра.

–  Врешь, - убежденно сказал генерал.
– Что я, не знаю когда ты обманываешь?

–  Ну, вру, - легко согласился собеседник.
– Отрабатываю официальную версию. А, собственно, какая разница, отчего помирает наш славный правитель?… Гм. Предположим, на него было покушение. Удачное, - он предостерегающе поднял ладонь, видя как встрепенулся Матиас.
– Никаких вопросов, государственная тайна. Одно скажу - происходящее в столице никак не касается училища, без твоих сопляков управимся. Но, сам понимаешь, на всякий случай будь начеку.

–  Тогда зачем ты здесь?
– Матиас, хмурясь, раскурил от спички погасшую трубку; Канцлер достал из кармана френча пачку дорогих сигарет и тоже задымил.
– Только, будь любезен, давай начистоту, не надо мне гнать следующую официальную версию.

–  Разумеется, - кивнул Канцлер, не глядя стряхнул пепел на пол, продолжил ровным голосом: - Как ты знаешь, Себастьян не имеет наследников. В смысле, его жена бесплодна, - уточнил он, хотя Матиас и сам прекрасно знал о проблеме монархической семьи, да и кто в королевстве не знал? Слухами земля полнится.
– Сейчас, по закону, в случае неожиданной смерти правителя вся власть должна перейти к его брату или сестре, которых у короля нет. Тогда, следовательно, власть отходит к его незаконному, то есть

рожденному вне брака, ребенку - в случае, коли таковой отыщется. К бастарду.

–  Ты о Дастине?
– помолчав, спросил генерал.

–  О нем, - собеседник затушил окурок в тарелочке из-под салата.

–  Хороший мальчик, - осторожно подбирая слова сказал Матиас.
– Звезд с неба не хватает, не слишком умелый боец и не слишком сведущий маг, но умен, честен и храбр. Из него получится достойный король.

–  Текущая политическая ситуация такова, что продолжение монархической династии крайне нежелательно.
– Канцлер снял и протер носовым платком очки: Матиас заметил, что ныне в них вставлены темные линзы с диоптриями, для чтения, а не обычные солнцезащитные стеклышки. Да, сдает Шило, с горечью подумал генерал, увы, и я тоже не молодею… И тут до него дошло сказанное Канцлером.

–  Ты хочешь сказать, что… - он не договорил, вопросительно уставился на бывшего сослуживца.

–  У нас имеется нужный претендент на трон, - Канцлер водрузил очки на место, поправил их мизинцем.
– Соответствующий нуждам короны и знати.

–  Это у кого «у нас»?
– язвительно поинтересовался Матиас.
– У тебя, что ли?

–  «У нас» оно и есть «у нас», - равнодушно ответил собеседник.
– В общем, от бастарда надо избавиться, физически. И как можно скорее! Для того я к тебе и приехал, чтобы обсудить возникшую деликатную проблему.

–  Можно подумать, - буркнул генерал.
– Было б тебе и впрямь нужно, устранил бы без моего ведома. Мало ли в твоем подчинении всяких головорезов. Те же боевые монахи ордена Святого Мерлина, например.

–  Все должно выглядеть естественно, - пояснил Канцлер, знаком показывая налить еще коньяку.
– Во избежание ненужных вопросов со стороны некоторых высокопоставленных лиц. Тех, которые знают о Дастине и о том, что его настоящий отец не отставной майор Гейгер, мир его праху, а сам король. Мальчишка, надеюсь, не в курсе?

–  Нет, конечно, - Матиас поставил бутылку на стол.
– Кто б ему рассказал? Отца вы убили на подставной дуэли, мать упекли в монастырь, а прочие, кто мог поведать Дастину правду, молчали, молчат и будут молчать - кому же охота заиметь неприятности? Слушай, Шило, - генерал побарабанил пальцами по столу, раздумывая.
– А мальчика обязательно надо… мнэ-э… устранять? Скоро выпуск, определю ему место службы в каком-нибудь дальнем гарнизоне, скажем в приграничье, никто его там не отыщет. Пусть живет в захолустье, никому не мешая… Главное, живет.

–  Исключено, - категорически отрезал Канцлер.
– Ты же знаешь, что адвокаты-ведуны будут землю рыть носом в поисках возможного наследника, им за это положен знатный приз из королевской казны. И первым делом, само собой, затеют энвольтование на поиск по образцам себастьяновой крови, начнут чародейно прощупывать вся и всех: рано или поздно, но поисковые заклинания отыщут бастарда где бы он ни был.

–  Жаль парнишку, - вздохнул Матиас.
– Еще и не жил толком, а вот поди ж ты.

–  Жалость и политика две вещи несовместные, - строго заметил Канцлер, - мне ли тебе напоминать. Итак, какие будут предложения?