Бёглер

Бабкин Михаил Александрович

–  Бывший торговый склад, - заметив удивление парня, пояснил маг.
– Жилых здесь только две комнаты, моя и твоя - те, что с железными табличками на дверях. Вон та, которая без двери - это кухня. В остальных тебе делать нечего, там хранятся лекарственные манускрипты, оздоровительные чертежи и различные… гм-гм… ингредиенты для приготовления целебных снадобий. Между прочим, некоторые из них весьма опасны для непосвященных! Потому держись от запертых комнат подальше, - настоятельно посоветовал Эдвоберт, - меньше будешь любопытствовать, больше проживешь. А это "черный ход", - указав пальцем на дверь в торце коридора, пояснил чародей.
– Им, мой юный друг, и будешь пользоваться при необходимости, потому как в торговом зале без моего на то разрешения тебе находиться

нельзя.

–  А в чем заключаются мои обязанности?
– поинтересовался юный друг, заранее предвидя ответ.

–  Уборка, готовка, походы на рынок за продуктами, - стал перечислять маг, - быть на подхвате и беспрекословно выполнять всяческие мои поручения. Понятно?

–  Вполне, - заверил его Крис: нынешняя его работа практически ничем не отличалась от той, которую он выполнял в бюро находок, под чутким руководством дядюшки Шмуля.
– А когда приступать-то?

–  Да прямо сейчас, - оглаживая бороду добродушно сказал Эдвоберт.
– Витрины на входе видел? Вот с них и начни. Инвентарь - ведра, тряпки, метлы и швабры - в комнате с нарисованными на двери двумя нулями. Смысл тех нулей знаешь?

–  А то, - сказал Крис и пошел за инвентарем.

Жизнь, похоже, начинала потихоньку налаживаться.

Дастин

Укус был почти безболезненным, едва ощутимым. Дастин лишь почувствовал как по коже потекло что-то теплое, быстрое, но и это ощущение через миг исчезло: шея в месте укуса онемела, потеряла чувствительность. Говорят, перед смертью человек обязательно видит всю свою предыдущую жизнь, ее основные и наиболее яркие моменты. Дастин же не увидел ничего. Наверное потому, что умереть нынешней ночью ему было не суждено.

Внезапно «девушка» Милли, судорожно всхлипнув, отпрянула от застывшего в столбняке кадета: упершись руками в стол, чудище секунду-другую в немом изумлении смотрело на свою жертву. А после ар-чалхе начали бить жестокие корчи - неестественно длинное тело выгибалось дугой, с грохотом ударяясь о столешницу, разбрасывая во все стороны тарелки, стаканы и бутылки. Одновременно с тем Милли приобрела действительный, не прикрытый маскировочными чарами вид: покрытое чешуей гибкое туловище, трехпалые когтистые руки, узкие плечи, короткая шея и приплюснутая безволосая готова с тремя белесыми, по-змеиному немигающими глазами. И, разумеется, круглая многозубая пасть, из которой сейчас явственно шел пар, словно внутри монстра закипела вся выпитая им за сегодня кровь. На шее ар-чалхе поблескивал тонкий стальной обруч, то ли украшение, то ли ошейник - Дастин невольно отметил блеск металла и тут же забыл о нем: колдовское оцепенение, сковывающее его по рукам и ногам, наконец-то исчезло. Парень вскочил, уронив табурет, выхватил из ножен шпагу с посеребренным клинком - не самое верное оружие против неведомой ему твари, но все же лучше чем ничего.

Ар- чалхе, увидев направленный на нее клинок, отпрянула: вытянувшись в полный рост и оказавшись гораздо выше кадета, она замерла по другую сторону стола. Чешуйчатое тело продолжало содрогаться, но конвульсий больше не было; бесстрастные бельма глаз уставились на Дастина. Что дальше собиралось предпринять чудище, парень не знал, оставалось только одно -ждать и ни в коем случае не поворачиваться к нему спиной. То есть не убегать.

–  Кто ты?
– срывающимся голосом проскрипела ар-чалхе.
– Почему у тебя королевс-ская кровь?!
– С каждым словом из пасти монстра вываливались зубы, с дробным стуком падая на стол.

–  Что?
– не понял Дастин.

–  Ядовитая плоть!
– взвизгнула ар-чалхе.
– Ты отравил Егянду! Канцлер, подлая душа, подсунул мне королевс-с-ского ублюдка, будь он проклят во веки веков! Почему, почему я не предупредила его, что на мне заклятье? Что мне под страхом с-смерти нельзя прикас-саться к лицам королевс-с-кой крови? О, этот заговоренный древним магом-укротителем ошейник, моя отс-сроченная смерть!
– Тварь просунула пальцы под обруч и с силой оттянула его сколь можно, словно тот душил ее.

–  Причем здесь Канцлер? Причем тут королевская кровь?
– вне себя

закричал Дастин, - отвечай, сволочь, или убью!

–  Нельзя лишить жизни мертвого, - неожиданно понизив голос до шипящего свиста, произнесла Егянда.
– А я уже почти умерла. Ты - прямой королевс-ский потомок, мне ли не знать! Нас-следничек нашего бездетного короля, да-с… Не ведаю, какую игру затеял гос-сподин Канцлер, но в выигрыше он не ос-станется! И тебе, мерс-ский бастард, не быть правителем в любом случае: мой укус навсегда изменил и твою кровь, и твою с-судьбу. Теперь нет никаких доказательств твоего родства с умершим королем… И ни магическое энвольтование на кровь, ни поис-сковые заклятья более не найдут тебя! А вс-скоре, - ар-чалхе сухо рассмеялась словно раскашлялась, - ты будешь очень удивлен проис-сходящими с тобой изменениями, будущий чалхе… Или не чалхе, а кто-нибудь иной, но все равно не человек - откуда я знаю, как отреагирует королевс-ская кровь на мой укус? Потому-то я тебя не убиваю, хотя могла бы разорвать на части. Жаль, что я не увижу твоего перерождения.
– Тварь подалась вперед, немигающее смотря в глаза кадету.

–  Как мне спастись?
– отшатываясь от чудовища, в ужасе воскликнул Дастин.
– Как не стать монстром?

–  Ес-сть один способ, ес-сть, - едва слышно прошелестела Егянда.
– И ты надеешься, что я тебе рас-с-скажу о нем? Да ты, оказывается, глупее чем кажешься, милый Дас-с-стин, - ар-чалхе вновь зашлась лающим кашлем, сплевывая на пол черные сгустки непереваренной крови. Кадет медленно попятился, ощупывая свободной рукой воздух позади себя - где-то там находилась дверь, выход из страшной ресторации.

–  Иди-иди, - задыхаясь, напутствовала его тварь, - ищи спасения, бастард. Наслаждайся последними мес-сяцами твоей человечес-ской жизни… Если тебя, конечно, не убьют фаербольные солдаты-арбалетчики из оцепления.
– Произнеся эти слова, ар-чалхе пошатнулась, всплеснула когтистыми руками и, грузно упав поперек стола, сдохла.

Дастин с сожалением глянул на погибших друзей; спрятав шпагу в ножны, он вышел из питейного заведения на крыльцо. Неуверенно, шаг за шагом, парень спустился вниз, на поселковую улицу - ноги тряслись и подкашивались, будто Дастин целый день проработал грузчиком, таская на себе тяжеленные мешки. Сойдя с последней ступеньки, он остановился передохнуть и только теперь почувствовал как саднит укушенная ар-чалхе шея. Проведя ладонью чуть выше воротника формы, Дастин с удивлением обнаружил, что ран на шее нет, что они успели невесть когда чудесным образом затянуться. А после глянул на руку: ладонь, испачканная липкой кровью, блестела в ярком свете луны словно покрытая тончайшем слоем зеркальной амальгамы. Дастин попытался оттереть руку носовым платком, но добился лишь того, что и платок стал похож на белую конфетную фольгу. Лишь спустя некоторое время кадет с ужасом понял: отныне в жилах у него текла серебряная кровь.

Обещанные ар-чалхе изменения уже начались.

Отбросив платок в сторону, Дастин подошел к коновязи - почуявшие запах свежей крови скакуны начали беспокойно всхрапывать, переступать с ноги на ногу - отвязал коней и, оседлав своего, поехал прочь от ставшего склепом питейного заведения.

Полная луна висела в ночном небе, заливая улицы поселка мертвенно-белым светом. Безлюдные дома угрюмо взирали на проезжающего мимо всадника и скачущими за ним коней черными провалами окон. Встречный ветер одуряющее пах цветами, корой деревьев, дорожной пылью, степной травой и, тревожно, солдатским потом вперемешку с запахом военного железа - Дастин ощущал те запахи будто породистая собака-ищейка. Но новоприобретенное свойство его не радовало, оно лишь напоминало о том, что теперь кадет не такой как все. Другой. И с каждым днем, с каждой неделей и каждым месяцем это отличие будет лишь усиливаться - до тех пор, пока Дастин или не уйдет от людей навсегда, или они его не убьют. Потому что монстрам не место в человеческом обществе. Правда, оставалась крохотная надежда на то, что его королевская кровь как-то иначе отреагирует на Егяндин укус: может, он все же не превратится в кровожадного чалхе?