Беглянка. Дорога к счастью
Шрифт:
— Хватит! — перебил Мясницкий и двинулся дальше. Остановился около окна и посмотрел на ночной город. — У тебя было предостаточно времени, но ты вместо того чтобы делать все, как я сказал, наворотил непонятно что. Ты с этой своей прошмандовкой совсем забыл о деле, пустил все на самотек и просрал и жену, и сына, — развернулся и пригвоздил к месту одним испепеляющим взглядом. — А главное, мои бабки.
— Нет. Все не так… — Паша отчаянно замотал головой, пытаясь найти себе оправдание.
— А как?
— Я сделал все, как вы сказали. Таню нашел, сделал ей сына.
— Ты идиот, Паша! — терпеливо пояснил Глеб Евгеньевич. — Как можно было не узнать любовника жены и собственноручно поручить ему сделать ЭКО? Ты просто сказочный долбоеб!
— Как я мог его узнать? Я его не видел!
— А включить голову и пробить хозяина по адресу дома, где она жила, не догадался?
Паша опустил глаза, сказать было нечего. На тот момент он настолько был ослеплен своей победой, что не думал больше ни о чем. Все получалось как надо, и причин волноваться не возникало.
— Вот Белов молодец, — криво усмехнулся Мясницкий. — При встрече пожму ему руку. Обставил тебя в два счета и выбился в дамки, заделав наследнице своего сына. Вот это я понимаю, голова, а ты ничтожество.
— Откуда вы… — Павел замолчал на полуслове и, догадавшись, перевел взгляд на личного охранника. Тот стоял у стены и как ни в чем не бывало усмехался. — Аслан!
— Надо же, голова заработала, — рассмеялся Глеб Евгеньевич. — Да, Аслан мой мой человек. Верный и переданный, в отличие от тебя.
— Столько лет он служил мне…
— Не обольщайся, он всего лишь исполнял свою работу: присматривал за тобой и докладывал обо всем мне.
Павел ощутил, как пространство вокруг сужается. Атмосфера накалилась до предела, и каждый вдох обжигал легкие. Животный ужас липкой субстанций расползался по телу, сковывая каждую мышцу, проникая в каждую клетку.
— Дайте мне шанс… я все исправлю, — прохрипел он не своим голосом. Сердце болезненно ударялось о ребра и гулким эхом отдавалось в ушах.
— Достаточно, — холодно ответил Мясницкий. — От твоих исправлений становится только хуже. — Он направился к двери.
— Подождите. — Паша рванул за ним. — Я вам еще пригожусь
— Сомневаюсь. Ты абсолютно бесполезное и безмозглое существо, — не оборачиваясь ответил Мясницкий.
— Но Глеб Евгеньевич, я на все согласен… — Павел упал на колени и, схватившись за его ногу, прижался к ней лицом. — Пожалуйста, умоляю вас… — Судорожный всхлип вырвался из его горла.
— Пошел к черту. — Мясницкий оттолкнул его от себя и, кивнув Аслану, скрылся за дверью.
Паша с ужасом наблюдал, как охранник надел кожаные перчатки и двинулся в его сторону.
— Нет, не надо, не трогай меня, — завопил он, вскочил на ноги и попытался сбежать, но Аслан с легкостью перехватил его. Зажал голову в локтевом сгибе, перекрывая кислород, и потащил к окну. Павел сопротивлялся как мог, но силы были явно неравны. Он задыхался и бился в конвульсиях, но Аслан был беспощаден.
Холодный ветер ударил в лицо, на миг освежив и подарив долгожданный глубокий вдох, наполнивший легкие до предела. Паша не успел сообразить, что происходит,
Глава 25
Сквозь сон Таня чувствовала крепкие родные объятия и невольно улыбалась. Саша так сильно прижимал ее к себе, словно боялся, что она сбежит. Так непривычно было спать рядом с любимым мужчиной, но в то же время безумно приятно. Уткнувшись ему в шею, она глубоко вдыхала запах тела и растворялась в своих ощущениях. Тепло и спокойствие окутывали ее со всех сторон и дарили бесценное чувство защищенности. Так хотелось верить в то, что все позади. Они наконец вместе и так будет всегда.
Услышав жалобное пищание, Таня открыла глаза и прислушалась к странным звукам. Сердце взволнованно затрепыхалось в груди, когда она поняла его источник. С трудом выбравшись из тесный объятий, села на постели и осмотрелась, боясь поверить в реальность происходящего. В комнате было темно, но очертания предметов отчетливо определялись. На ощупь включив ночник, подошла к детской кроватке и не смогла сдержать улыбку. Мила сидела на постели и внимательно рассматривала все вокруг.
Таня едва сдержала судорожный всхлип и, потянувшись к девочке, нежно коснулась ее головы кончиками пальцев. Мила обернулась и, серьезно нахмурив брови, посмотрела на нее. Нижняя губа сразу же задрожала, предупреждая о намерении заплакать, и Таня отпрянула от кроватки. Без сил опустилась на постель и закрыла лицо руками.
— Что случилось? — участливо спросил Саша, неосторожно разбуженный ею.
— Она меня не узнает, — пожаловалась Таня, едва сдерживая подступившие слезы. До последнего надеялась, что все будет по-другому, но надежды не оправдались.
— Танюш. — Он улыбнулся и, придвинувшись ближе, крепко обнял ее. — Конечно, не узнает. Она же малышка совсем, да и в комнате темно…
— Я даже дотронуться до нее не могу… — Она тихо всхлипнула.
— Почему?
— Она плакать собирается.
— Ты просто трусиха, — рассмеялся Саша, встал с постели и подошел к кроватке. — И кто у нас тут собирается плакать?
Увидев его, Мила заулыбалась и потянула ручки. Он сразу же исполнил ее просьбу и вытащил из заточения. Они так органично смотрелись вместе, что Таня невольно испытала очередной укол ревности.
— Пойдем знакомиться с мамочкой? — мягко спросил Саша, но девочка явно не разделяла его энтузиазма. Прижалась щекой к груди и замерла, искоса поглядывая на Таню. — Милаш, не переживай, она не всегда такая рева. Сейчас вытрет слезы и улыбнется тебе, вот увидишь.
Он подошел к их кровати и сел в метре от нее. Таня торопливо вытерла слезы и попыталась улыбнуться. В душе творился полнейший раздрай. Так хотелось обнять свою дочку, зацеловать пухлые щечки, но она была вынуждена держать дистанцию, чтобы не навредить ребенку.