Беглый
Шрифт:
Хозяин встретил нас в дверях приемных покоев. С поклоном он пригласил нас внутрь, где уже ожидал дорогой зеленый чай из крошечных пиал и изысканные восточные сладости. Даотай, почуяв выгоду, рассыпался в любезностях и комплиментах нашему «благородству» и «предприимчивости», но при этом узкими, хитрыми глазками, как буравчиками, внимательно и цепко нас изучал, пытаясь проникнуть в суть наших намерений.
Левицкий с присущим ему тактом и дипломатичностью изложил через капитана наше деловое предложение — мы, мол, русские предприниматели, представители крупной торговой компании,
— Дело это, уважаемые русские господа, весьма деликатное и, я бы даже сказал, рискованное, — перевел Скворцов. — Тайпины — это, как вы понимаете, собственность государства, его императорского величества. И просто так их никто вам не отдаст. Но… — он сделал многозначительную паузу, — если есть хорошая, очень хорошая цена, то в этом мире все можно устроить. Сколько вы готовы заплатить за такую услугу? И, что немаловажно, чем? Золотом? Мехами? Опиумом?
Тут в разговор вступил я, изображая из себя простого, но практичного и немного грубоватого приказчика, не привыкшего к восточным церемониям.
— Золото и меха, уважаемый даотай, товар слишком дорогой и заметный, чтобы разбрасываться им направо и налево. Да и опиум мы не возим, не наш профиль. У нас есть в наличии весьма значительная сумма российских рублей, вполне пригодных для расчетов с казной вашего императора. Думаю, казна его величества богдыхана не откажется принять деньги могущественной соседней державы. А вам лично, за ваше неоценимое участие и хлопоты, мы готовы заплатить отдельно, чистым золотым песком. И сумма эта вас не разочарует.
Скорцов тут же перевел наши слова.
Даотай на мгновение задумался, его маленькие глазки быстро забегали, видно было, что он прикидывает выгоду. Потом его лицо расплылось в широкой, довольной улыбке.
— Российские рубли, говорите? Что ж, если их будет действительно много, и они будут… э-э… надлежащего качества… Договорились, благородные русские господа! Думаю, мы сможем удовлетворить ваш необычный спрос.
Глава 25
На следующий день после нашего визита к даотаю гонец от него принес короткое известие: «Дело сделано. Жду вас к полудню у северных ворот тюрьмы с обещанным». Напряжение, не отпускавшее нас всю ночь, немного спало, но тут же сменилось деловой лихорадкой.
К назначенному часу мы впятером: я, Левицкий, Изя, Сафар и Орокан — вместе с капитаном Скворцовым, который вызвался присутствовать для «поддержки и засвидетельствования законности», уже были на месте. Северные ворота тюрьмы выглядели еще более зловеще, чем главный вход.
Вскоре появился и сам даотай в сопровождении нескольких низших чинов и начальника тюрьмы.
— Мои люди отобрали для вас лучших, как вы и просили, господа, — с деланой улыбкой произнес даотай.
— Самые крепкие и наименее… беспокойные. Можете взглянуть! — перевел слова чиновника Скворцов.
По его знаку тюремные ворота со скрипом отворились, и на небольшой вытоптанный двор стражники начали выводить заключенных.
— Двести человек, — доложил начальник тюрьмы. — Выбилайте сто двадцать, — на ломанном русском произнес он.
Я кивнул Сафару и Орокану.
— Смотрите внимательно. Нам нужны те, кто выдюжит дорогу и работу.
Пока Сафар с его звериным чутьем и Орокан, понимающий их язык, медленно шли вдоль шеренг, я подозвал Изю.
— Деньги готовы?
— Как в аптеке, Курила, — шепнул он. — Только вот подумай — а ну как эти поцы перемрут или разбегутся? Что-то выглядят они — ой-вэй! Я бы на твоем месте попросил с господина даотая изрядный запас!
Подумав, я решил что «запас карман не тянет» и подошел к нашему косоглазому контрагенту.
— Ваше превосходительство, эти ваши «тайпины» выглядят чрезвычайно тощими! Не перемрут ли они как мухи зимой, еще не ступив на другой берег Амура!
Даотай беспокойно взглянул на свой «товар». Действительно, многие из предлагаемых к приобретению пленников выглядели так себе. Это несомненный повод для нас отказаться от сделки. И в то же время признать правоту «лаовая» было нестерпимым стыдом для гордого наместника богдыхана. Некоторое время гордыня и жадность боролись в глубине его полускрытых жирными складками кожи глаз. Затем жадность ожидаемо победила.
— Извольте, — перевел мне капитан, — господин Лю милостливо разрешает взять еще пять человек сверх оговоренного количества!
— Да тут и выбрать не из кого! — вмешался в разговор Изя. — Десять. Надо десять заместщиков!
После долгого спора остановились на семи.
Отбор длился около часа. Наконец перед нами выстроилась группа из ста двадцати семи человек.
— Эти, — сказал я даотаю. Тот фальшиво улыбнулся и что-то залопотал.
— Отличный выбор, господа! — вновь перевел нам Скворцов. — Теперь, если позволите, формальности.
Изя выложил рубли и мешочки с золотом. Чиновники даотая сноровисто все пересчитали и взвесили. Даотай расписался на какой-то бумаге с казенными печатями.
— Теперь они ваши, — широко улыбнулся он.
Стражники сняли с шей отобранных тайпинов тяжелые деревянные колодки. Колонну из ста двадцати семи измученных, но не сломленных тайпинов повели из тюремных ворот к берегу Амура, где у пристани дымил пароход капитана Скворцова.
Когда вся эта огромная, молчаливая и невероятно грязная толпа сгрудилась на берегу маньчжурской стороны, ожидая дальнейшей участи, я понял, что медлить нельзя. Нужно было немедленно решать с ними.
— Орокан, — позвал я. — Узнай, кто среди них главный, кто пользуется уважением и может говорить за всех. Мне нужно поговорить с ним. Сейчас же.
Капитан Скворцов, наблюдавший за происходящим, вопросительно поднял бровь.
— Что задумали, господин Курила? Время идет.
— Пять минут, капитан, — бросил я. — Это критически важно для успеха всего предприятия.
После некоторых препирательств и негромких совещаний из толпы тайпинов вышел немолодой, изукрашенный шрамами китаец.