Бегом с ножницами
Шрифт:
А у вас есть белая шапочка? — спросил я.
Она улыбалась:
Что ты имеешь в виду? Морскую фуражку?
— Нет, — отвечал я. — Шапочку, какие носят регистраторши у настоящих докторов. Ну, например, в больнице в Спрингфилде, куда я езжу делать уколы, они в белых шапочках, как медсестры.
Хоуп засмеялась:
— Ах, вот что! Да нет, я не такая регистраторша. У нас здесь все не официально, разве не видишь?
Она протянула руку через стол и поправила лампу в виде белого шара.
А вам нравится
Я с удовольствием работаю на папу.
Так он ваш отец?
А ты разве не знал?
Нет.
Темно-синий пиджак для маленького мальчика Ч.2
Хоуп встала со своего места и села на диванчик рядом со мной.
Да, доктор Финч — мой отец. Поэтому я здесь и работаю. Ни за что не стала бы работать ни с одним другим врачом.
А я ни за что бы не смог работать с отцом. Нам едва удается вместе вывезти мусор, А у вас есть братья или сестры?
Хоуп снова рассмеялась:
— Можно сказать, что так. — Она подняла голову, вытянула левую руку и начала загибать пальцы: — Значит, так. Кэйт, я, Энн, Джефф, Вики и Натали — мы биологические дети папы и Агнес. Плюс папин приемный сын, Нейл Букмен. Так что, как видишь, всего семеро.
Меня внезапно охватила зависть.
И вы живете все вместе?
Не совсем. Кэйт живет неподалеку — за углом — со своей дочкой. Энн тоже живет отдельно, только с сыном. Джефф - в Бостоне. Вики — с друзьями. А вот
Натали много бывает дома. Я живу дома, с родителями.
Кроме того, у нас есть кот и собака. Ну и, конечно, мама и папа. Так что в номере шестьдесят семь всегда кто-то есть.
Что такое номер шестьдесят семь?
Дом № 67 по Перри-стрит. Мы там живем. Обязательно как-нибудь заезжай вместе с родителями. Тебе наверняка будет интересно.
Я признался, что всегда мечтал побывать в гостях у настоящего доктора. Воображение уже рисовало дорогие ковры, мраморные полы, колонны, тянущиеся на сотни футов. Перед домом наверняка бьют фонтаны, а кусты подстрижены в форме животных.
Послушай, а ты не хочешь кока-колы? — поинтересовалась Хоуп.
С удовольствием.
Хоуп вытащила из стола сумочку, а из нее кошелек. Протянула мне пять долларов.
— Беги вниз, а потом по улице — в магазин О’Брайена. И заодно купи себе шоколадку.
Когда я вернулся, Хоуп сидела за столом и печатала на листке, который уже успела вставить в черную механическую машинку.
— Если мы хотим, чтобы нам платили, — объяснила она, — то должны держать в порядке страховые бланки. В офисе врача всегда полно работы.
Я почувствовал угрызения совести — ведь я отнял у нее так много времени; из-за меня она не успеет сделать, что положено.
Извините, мне не стоило отнимать у вас так много времени. — Я поставил
Не глупи, — ответила она, — Ты вовсе мне не мешал. Мне куда приятнее говорить с тобой, чем заполнять дурацкие страховые бумаги.
Она вытащила лист из машинки и положила его на стол, потом залезла в пакет, достала банку и потянула за колечко.
— Работа никуда не убежит.
Зазвонил телефон. Хоуп сняла трубку и сразу заговорила таким гладким профессиональным голосом, как будто на голове у нее белая медицинская шапочка.
— Кабинет доктора Финча, — произнесла она. Потом с минуту послушала. — Прошу извинить, но доктор занят с пациентом. Что ему передать? — Она подмигнула мне.
Мы сидели рядом на диванчике, и Хоуп расспрашивала меня о нашей семье:
А как живется в вашем доме?
Не знаю, — ответил я. — Я люблю у себя в комнате заниматься своими делами.
Мне нравится твое колечко. —- Она показала на мою руку.
— Спасибо. Оно из Мексики. Настоящее серебро.
Очень красивое.
Спасибо.
У меня есть похожее.
Правда?
М-мм, х-мм, — промычала она. Потом показала кольцо на левой руке: — Видишь?
Оно было почти в точности как мое, только не такое блестящее.
Хотите, я вам его отполирую?
А ты умеешь?
Конечно.
Она сняла кольцо и протянула мне.
— Держи. Можешь привезти его в следующий раз, когда родители приедут на прием.
Я-то предложил всего лишь почистить его своей рубашкой.
— Вы хотите, чтобы я взял его домой и там привел в порядок?
— Конечно, именно так.
— Хорошо. — Я засунул кольцо в карман.
Хоуп с улыбкой взглянула на меня.
— Мечтаю, когда оно станет таким же новым и сверкающим, как твое.
Время шло, а отношения между родителями не только не улучшались, а с каждым днем становились все хуже и хуже. Отец сделался совсем злым и неразговорчивым, полюбил металлические предметы с острыми краями. А мама начала сходить с ума.
Не так сходить с ума, когда красят кухню в ярко-красный цвет. Нет, она начала сходить с ума таким способом, когда засовывают голову в газовую духовку, делают сандвичи с зубной пастой и считают себя Богом. Прошли те дни, когда она стояла на веранде, зажигала свечки с ароматом лимона и не ела потом воск.
Ушли в прошлое и еженедельные сеансы психотерапии. Теперь мама встречалась с доктором Финчем почти каждый день,
Развод моих родителей был как взрыв. Однако после него, как после любого взрыва, образовалась чистая ровная поверхность. Теперь я мог видеть горизонт. Ссоры и драки в доме прекратятся, потому что родители не будут между собой разговаривать. Напряжение в доме ослабнет, потому что дома не будет. Теперь холст оказался совершенно чистым.