Бегом с ножницами
Шрифт:
— Дороти во власти доктора, и я не могу ее вырвать, — призналась она мне по телефону.
То есть подружка считала, что мать окончательно сошла с ума. От огорчения она переехала к Финчам. Мать тем временем наняла перевозчиков, и те вывезли из Амхерста все ее вещи. Когда Дороти вернулась, дом оказался пуст, а матери и след простыл.
Я произвел ревизию собственной жизни.
Итак: мне семнадцать лет, у меня ни образования, ни профессии, ни денег, ни
А могло бы быть и хуже, сказал я сам себе. Я мог бы оказаться и на панели.
И все же где-то в самой глубине моего мозга сиял Нью-Йорк. Почему-то казалось, что Нью-Йорк — тот город, где склеивается все, что разбилось.
Может быть, Букмен это знал?
Вот потому-то я подавал гостям куриные салаты, картошку и виски. И двигался, словно в трансе, мечтая о Манхэттене. Пытался понять, вписываюсь ли я в картину небоскребов и продавцов хот-догов.
Чувствовал, что вписываюсь.
Я не имел ни малейшего понятия, каким именно образом мне удастся попасть в Нью-Йорк и что я буду там делать. Думалось так: если собрать денег на первую неделю, потом все как-нибудь образуется.
Стирая со стола соус и заметив, что опять чаевых дали всего ничего, я понял ясно, как никогда: я действительно смогу победить Нью-Йорк. Потому что этот город все равно не будет безумнее, чем моя жизнь в доме Финчей в Нортхэмптоне, штат Массачусетс. Там я все-таки выжил. Сам того не зная, заработал степень доктора философии по выживанию.
У меня перед глазами стоял образ Лайзы Миннелли в черном блестящем платье. Она пела: «Если у меня получается здесь, то получится где угодно». А потом бросала мне черный цилиндр. Я ловко его ловил и надевал на голову, поражая весь Бродвей собственным дебютом в сценической версии мюзикла «Нью-Йорк, Нью-Йорк».
Параллельно с этим видением проходило и еще одно, в котором я скорчился на заднем сиденье полицейской машины, припаркованной на темной улочке в Гринвич-вил-лидж. Я отсасываю у жирного копа, собирающегося на пенсию. Он машет у меня перед носом десятидолларовой бумажкой и выдыхает:
— Пятнадцать, если проглотишь.
Кто знает?
В первой серии «Шоу Мэри Тайлер Мур» Мэри торопливо идет между полками супермаркета, останавливается возле мясного прилавка, берет бифштекс и смотрит на цену. Потом выразительно закатывает глаза, пожимает плечами и кидает мясо в тележку.
Я примерно так себя и чувствовал. Видит Бог, мне бы очень хотелось, чтобы все сложилось иначе. Однако остается лишь закатить глаза. Что я могу сделать? Только по-жать плечами.
Так что я тоже кинул кусок мяса
Эпилог
Доктор Финч потерял лицензию, а с ней вместе и право практиковать, после того как Американская медицинская ассоциация признала его виновным в мошенничестве со страховкой. Тем не менее многие пациенты продолжали у него лечиться. Он умер от сердечной недостаточности в 2000 году.
Агнес живет в доме престарелых.
Натали окончила общинный колледж и подала заявление в колледж Смит. Ее не только приняли, но и назначили ей полную стипендию. Она окончила курс с отличием по двум специальностям: психология и вокал. Потом училась в аспирантуре и теперь работает в сфере общественного здравоохранения.
Хоуп продолжала жить дома, с родителями, и работать у отца до самой его смерти, потом уехала с северо-востока.
Ферн, жена пастора, развелась с мужем и теперь живет в Сономе, штат Калифорния, где содержит книжный магазин, адресованный тем, кто ищет личного и душевного возрождения.
Дороти, бывшая подружка моей матери, вышла замуж. У нее дети. Насколько я понимаю, муж понятия не имеет о ее прошлом.
Медвежонок Пух продает телевизоры и радиоприемники в Западном Массачусетсе. Он женат и воспитывает детей.
Мать живет одна в маленькой квартирке на берегу реки на границе штатов Массачусетс и Нью-Гемпшир. Она перенесла инсульт, и теперь наполовину парализована, так что полностью зависит от сиделок. Дейрдре по-прежнему сочиняет стихи; их изредка печатают в женских журналах и журналах для инвалидов. Мы не общаемся.
Отец в 1998 году попал на своем «рэндж-ровере» в серьезную аварию и сломал шею. Он в состоянии двигаться, но тем не менее оставил преподавание в университете. Не пьет уже больше двадцати лет и ведет тихую жизнь в том же городке, что и мать. У него вторая жена — они поженились почти двадцать лет назад.
Брат в разводе, уже долгое время живет с подругой; у них ребенок, сын. Брат—хозяин успешного бизнеса по продаже редких машин в Спрингфилде, штат Массачусетс. Несколь-ко лет назад я послал ему в подарок «Никон». Почему-то мне показалось, что ему будет интересно фотографировать, и за объективом он почувствует себя в безопасности. Я оказался прав: сейчас брат успешно осваивает вторую карьеру в качестве профессионального фотографа.
Нейл Букмен больше так и не давал о себе знать.