Бегство Джейн
Шрифт:
Майкл так низко опустил голову, что подбородок почти утонул в его груди.
— Ты была за рулем.
Джейн почувствовала, как у нее подгибаются колени. В следующий момент она рухнула на пол. Майкл стоял перед ней на коленях.
— Я была за рулем? Значит, это я виновата в аварии, которая убила мою маму?
Майкл медленно ответил, бережно подбирая слова.
— В то утро ты обещала отвезти ее в магазин за покупками. Но тебе надо было успеть к двенадцати часам в школу Эмили на родительское собрание, и ты немного нервничала, потому что боялась опоздать, тем более что за покупками
Майкл пододвинулся к ней и крепко взял ее за руку.
— О, Боже мой! О, милостивый Господь!
— Конечно, ты во всем обвиняла себя. Хотя полиция установила, что виноват был тот водитель, ты все равно говорила, что во всем виновна именно ты. «Мне не надо было делать этот поворот, — постоянно повторяла ты, — я не должна была так спешить». Ты не желала слушать никаких успокаивающих доводов. — Он обвел взглядом комнату, словно надеялся на потолке найти возможное решение. — Но все это уже давно прошло. Тебе надо перестать винить себя. Это был несчастный случай. Трагичный случай, но что случилось, то случилось, и с этим уже ничего не поделаешь. Жизнь продолжается. Я знаю, что ты не можешь примириться с происшедшим, но тебе придется это сделать, иначе будет поздно.
Джейн ощутила на своей щеке его слезы и быстро высвободилась из объятий мужа.
— Но ведь это не все? — спросила она, пристально глядя ему в глаза. — Ведь ты сказал мне не всю правду. Есть что-то еще, о чем ты не говоришь.
— Нет.
— Да! Не лги мне, Майкл. Ты должен перестать лгать.
— Пожалуйста, — Майкл умоляюще посмотрел на нее, — пусть остальное подождет, пока ты не окрепнешь. Пусть твой разум переварит это. Ты выдержала, узнав эту страшную весть, и мы теперь знаем пределы твоих возможностей.
— Что ты не договариваешь?
Майкл боролся с собой несколько секунд, прежде чем смог произнести первые слова. Звуки вырывались из его горла прерывистыми толчками, когда он наконец решился.
— Эмили, — сказал он, глаза его затуманились и наполнились слезами.
Джейн схватилась за живот. Ей показалось, что имя ее дочери медленно сжалось в кулак, схватило ее за душу и начало ее выкручивать.
— Нет. Нет! Нет!!
— Она сидела на заднем сиденье, позади твоей матери. Сила столкновения… — его голос прервался, затем зазвучал вновь: — Она умерла у тебя на руках, пока ты ждала «скорую». Когда они наконец сумели отобрать ее у тебя, все твое платье было залито кровью.
Джейн не хватало воздуха.
— После этого на тебя нашло какое-то затмение. Следующий год был каким-то адом — вспышки ярости, мужчины — в основном я все это тебе уже говорил. Никто не догадывался, насколько плохи были твои дела. Это было, как у Джекила и Хайда. С друзьями и соседями ты была одна, а дома, со мной — совершенно другая. Я надеялся, что тебе станет лучше, что со временем ты
Он выпрямился и встал.
— Когда я вернулся домой и увидел, как ты пакуешь вещи, я попытался поговорить с тобой, остановить тебя. Я хотел силой удержать тебя дома, и во время борьбы ты ударила меня китайской вазой, той самой, которую мы купили, когда ездили на Восток. Ваза медная, на ней полно всяких причудливых выступов. Каким-то углом ты чуть было не сняла с меня скальп. Я упал, возможно, эта картина напомнила тебе о катастрофе, ну, знаешь, вся эта кровь, снова вид окровавленного платья. Это было слишком тяжело для твоей психики. Ты решила, что больше не можешь так жить. И ты покинула свою жизнь, совершенно забыв о ней. Я не хочу тебя за это осуждать.
— Наша дочь… мертва? — произнесла Джейн, то ли спрашивая, то ли убеждая себя в реальности этого страшного известия.
— Ты так и не вспомнила этого?
Джейн отрицательно покачала головой.
— Я убила свою мать, и я убила свою дочь, — прошептала она едва слышно.
— Это был несчастный случай, Джейн. Полиция сняла с тебя всякие обвинения. Ты ни в чем не виновата.
— Но они умерли… обе.
— Да.
— И я была за рулем.
— Да, но это не твоя вина.
— Ты же сам сказал, что я была в нетерпении и очень спешила. Разве ты не говорил это?
— Но это то, что ты сказала после аварии.
— И я единственная, кто все это мог сказать. Выжила только я, чтобы поведать эту легенду.
— Ты выжила? — спросил Майкл. — Сколько жизней загубила эта катастрофа, Джейн? Сколько еще судеб ты хочешь разрушить?
Джейн внимательно посмотрела на залитое слезами лицо мужа, ощутила поток доброты и нежности, который излучали его глаза, и нежность его прикосновения. Она промолчала.
22
— Джейн в солярии.
— Как она?
— Хорошего мало.
— Не могу понять, в чем дело. И сколько это уже продолжается?
— Это началось в середине июня. И с тех пор становится все хуже и хуже.
— В середине июня? Значит, прошло уже больше месяца. Но, ради Бога, Майкл, объясни мне, почему ваша служанка всем отвечала, что она уехала к брату в Сан-Диего?
— Мы думали, что так будет лучше, Дайана. Прошу тебя, пойми, что никто — ни я, ни ее врачи — даже помыслить не мог, что ее заболевание не только затянется, но и станет тяжелее.
— Она совершенно не помнит, кто она?
— Мы сказали ей, кто она, — объяснил Майкл, — но сама она ничего не помнит. Она осведомлена обо всех подробностях своей жизни, но не помнит, как она прожила свою жизнь.
— Боже мой, я в это не верю. Ты не знаешь, отчего это произошло?
— Авария, — коротко ответил он.
— Но это же случилось больше года назад. Мне казалось, что худшее уже позади.
— Как оказалось, худшего мы не видели.