Бегство от любви
Шрифт:
Подпись разобрать было практически невозможно, что в немалой степени было вызвано и тем, что в глазах у Лесли стояли слезы, и подняв голову, она взглянула на Филипа.
— Бедняжка Дебора! Она, должно быть, обезумела от горя.
Он скорбно кивнул.
— Самое ужасное в том, что я не могу заставить себя жалеть ее. После того, как она угрожала, расправиться с тобой…
— Но ведь она была больна — физически и душевно.
— Да, конечно. — Филип вышел на середину комнаты и огляделся по сторонам, как будто еще не решив, сесть ли ему или же остаться стоять. Затем он подошел к стулу, сел и наконец взглянул
— Филип, я…
— Ведь ты думала, что я убил ее, так? — продолжал говорить он, не обращая внимания на ее неудавшуюся попытку вставить слово. — Ты была уверена, что это я дал ей большую дозу снотворного.
— Да, — тихо подтвердила Лесли, но легче ей от этого не стало. Теперь она испытывала на себе бремя огромной вины, за то, что все это время она была так несправедлива в своих суждениях о нем. — Дебора сказала, что это ты дал ей таблетки — что ты заставил ее выпить их.
— Разумеется, заставил. Она билась в истерике и никак не хотела ложиться спать. Но я дал ей обычную дозу. И ничего более. — Он вскочил со стула, но ближе не подошел, а остался стоять на месте. — Как ты только могла подумать обо мне такое? Как ты могла любить меня и подумать, что я способен на убийство?
— Тогда все это было вполне логично, — взорвалась Лесли. — Когда мы с тобой стояли в коридоре после разговора с сэром Лайонелем — когда я плакала — ты вытирал мне глаза своим носовым платком и, вытаскивая его, обронил пустой коробок из-под лекарств. Это был тот самый коробок из-под снотворного, который несколькими днями раньше дал тебе Аксель, но в нем ничего не было, и я подумала — поверила… — Она отвернулась, пытаясь взять себя в руки. — Я не знаю, что еще сказать тебе, Филип. Мое единственное оправдание в том, что все обстоятельства складывались против тебя. Даже то, как ты говорил со мной после, делало тебя лишь еще более виновным в моих глазах.
— И поэтому ты сделала вид, что любишь Ричарда и сбежала от меня? — отрешенно спросил Филип. — Я еще удивлен, как это ты в таком случае не засадила меня за решетку. Ты не выполнила своего гражданского долга, Лесли. Тебе следовало бы заявить на меня в полицию!
— Прекрати! — не выдержала Лесли, снова поворачиваясь лицом к нему. Да, я думала, что ты виновен, но я… я не могла осуждать тебя за это. Потому что я считала, что ты сделал это, ради меня, чтобы спасти мою репутацию.
— Что бы ты там себе ни думала, но все свелось к одному концу, — с горечью проговорил Филип. — Ты была уверена, что я способен на убийство. Ты, одна изо всех.
— И вовсе не одна, — возразила она на это. — Аксель тоже так думал.
— Аксель?
— Да. — И тогда она подробно рассказала ему о том, как она пыталась выведать у Акселя, сколько таблеток было в том коробке, который он дал Филиппу, и о том, как швейцарец тут же разгадал ее замысел.
— Значит, Аксель решил помочь мне сокрыть содеянное? — растерянно пробормотал Филип. — Должен сказать, что я как будто еще в состоянии вселять преданность в своих сотрудников, даже в то время, когда мне не удается убедить их в моей непогрешимости!
Лесли сжала
— Я всю жизнь, до самой смерти буду сожалеть о том, что посмела так подумать о тебе, — сказала она наконец. — Но ты не можешь винить меня за это. Мы слишком быстро заговорили о любви — у нас не было возможности получше присмотреться друг к другу. Если бы у нас было время для дружбы и взаимопонимания, то поводов для сомнений наверняка не возникло бы. Но все произошло так быстро… так стремительно… — Она пыталась говорить, но слова застревали в горле. — Тебе лучше уйти, Филип. Мне больше нечего сказать тебе, кроме того, что я всегда буду жалеть о том, что усомнилась в тебе.
— И я тоже, — ответил он и направился к двери. — Прощай, Лесли.
Ручка повернулась, дверь открылась и закрылась, и Лесли осталась одна. И только тогда она закрыла лицо руками и расплакалась, зная, что теперь ей всю жизнь придется расплачиваться столь дорогой ценой за свое безверие. Она, должно быть, окончательно выжила из ума, посчитав его убийцей. Если бы только ее любовь была по-настоящему глубокой, чтобы в ней, как в реке растворились бы все ее сомнения.
Плача навзрыд, она не услышала, как дверь снова отворилась, и только когда сильные руки обняли ее, заставляя подняться с кресла, она поняла, что Филип вернулся.
Тут же перестав плакать, она обратила к нему мокрое от слез лицо. Увидев это, он прижался своей щекой к ее щеке.
— Я не могу уйти от тебя, — решительно сказал он. — Я думал, что смогу, но это выше моих сил! Я не знаю, как бы я сам поступил, окажись я на твоем месте. Я навряд ли бы заподозрил тебя… но я не уверен.
— Я должна была верить в тебя, — прошептала она. — Я должна была набраться смелости сказать тебе это.
Она снова заплакала, и он гладил ее по волосам.
— Не надо, любимая. Не плачь. Я знаю, каково тебе было все это время.
— Правда? — сказала она, уткнувшись лицом ему в плечо. — И ты сможешь забыть о том, что я усомнилась в тебе?
— В том, что произошло между нами есть большая доля и моей вины, горестно произнес он. — Мне ни в коем случае не следовало бы допускать до того, чтобы мой собственный брак достиг той черты, где он мог бы так легко найти свое логическое завершение в преступлении. Ведь этого могло и не случиться. Я был не прав, насильно удерживая Дебору от развода. Если бы я только в свое время не стал слушать сэра Лайонеля, а поступил бы по-своему, то был бы уже свободным человеком, к тому времени, как мы с тобой встретились. А вышло, что… Но все уже позади. Мы снова нашли друг друга, и теперь пришло время подумать о будущем.
— Мне все еще не верится, что оно у меня есть, — ответила Лесли, обвивая его руками за шею. — Уехав от тебя, я все это время не находила себе места. Я даже не уверена, что сумела бы долго протянуть здесь. Даже если ты не приехал бы ко мне, я бы сама в конце концов вернулась бы к тебе.
— И призналась, что все это время любила убийцу?
— Да. — Она дотронулась до седины в его волосах у висков. — Всю оставшуюся жизнь я буду стараться загладить свою вину перед тобой, Филип. Чтобы ты смог поверить, что больше я никогда не поставлю под сомнение твое слово.