Бегство от реальности Саймона Рейли
Шрифт:
Принцесса понимала, что Саймон вправе обижаться на нее, или хотя бы злиться. Но он почему-то смотрел слишком тепло.
– Прежде, чем совершать бездумные действия, поговори с кем-нибудь. Поверь, помогает. А ещё лучше, хорошенько обдумай последствия решения. – Наблюдать Карси в таком состоянии было необычно.
Она запуталась в себе, а такое нечасто увидишь.
– Ну, а если всё-таки меня убьют, что ты будешь делать? – Карси и сама не ожидала, что скажет это.
– Пойду собирать коренья, травки всякие, чтобы сделать чудесный
– Я серьёзно! Это важно.
– Важно, что ты жива…
– Почему ты не отвечаешь на вопрос? – она даже насупилась.
– Карси, ты вживаешься в роль принцессы. Становишься требовательной и капризной. – Саймон улыбнулся, сквозь волнение, плескавшееся где-то глубоко внутри. – Да и сама знаешь ответ. Зачем спрашивать, в надежде услышать подтверждение?
Затем, Саймон развернул стул с высокой дубовой спинкой сиденьем к столу, и сел на него, подперев щёку ладонью.
– А, если честно, не могу представить тебя мёртвой. – Признался он, прекратив отшучиваться. – И не заставляй, это чертовски трудно.
Карсилина отвернулась к окну, глядя, как дождевые капли стекают вниз по стеклу, проглатывая друг друга, становясь больше, набирая скорость и оставляя мокрые дорожки.
Может быть, она предчувствовала что-то. Знала ли, что не доживёт до конца месяца?..
– Прости. Зря я начала этот разговор. – Она почувствовала себя неуютно, и обняла сама себя, вздрогнув.
– Карси, если что-то тревожит, скажи.
– Всё хорошо, честно. Не знаю, зачем спросила… – Карси смущенно перевела взгляд на занавески.
Саймон оставил стул позади и мягко положил руки ей на плечи:
– А давай, наделаем бумажных самолётиков, запишем там все наши беспокойства, разведём огонь в камине и запустим прямым рейсом на сожжение?
– Думаешь, от этого мы станем меньше волноваться?
– Бросая каждый самолётик в огонь, мы будем напевать волшебную песенку «Прочь Невзгоды». Невзгоды испугаются, и будут обходить нас за километр.
– Разве такая песенка есть? – не поняла Карси.
– А что мешает её придумать?
***
Саймон не заметил, как пришла Сулитерия.
На колготках у неё был рисунок из черепов. Ноздря проколота. На девушке висела бесформенная футболка с изображением солиста рок группы «Крышка Люка». Лицо у солиста было всё вымазано белым, а губы накрашены чёрным. Брови у него отсутствовали. Еще, его прическа отличалась высокой степенью спутанности волос. Наверное, если такой приснится, можно вскочить с кровати с дикими воплями «Демон!!».
Из-под футболки колдуньи чуть виднелась чёрная кожаная юбка. Ноги утяжелялись ботинками, совершенно непропорциональными. Коротко-стриженные волосы Сулитерии отливали фиолетовым цветом.
Впрочем, все уже привыкли к её такой внешности и не удивлялись. После
Саймон с ней общался, потому что решил, что Карси хотела, чтобы у нее были приятели. Он бы не назвал это дружбой.
На кладбище Сулитерия принесла четыре розы, алых, словно кровь. Листья у них были чуть влажные.
– Подержи, пожалуйста, я шнурок завяжу. – Попросила она, протягивая Саймону эти злополучные цветы.
Он, тревожно вцепившись в лямку своей сумки, застыл, не решаясь их взять. Почему Сулитерия не завязывает шнурки магией?
– Ну же! – раздраженно настаивала колдунья, неприятно вглядываясь в его глаза.
Саймон категорически не хотел к ним прикасаться, но принял, сжав ладони на их стеблях, словно оковы. Цветы, все четыре, тут же почернели, сморщив лепестки.
Мартина с Альфредом непонятливо переглянулись, а Сулитерия испуганно воскликнула:
– Ты что наделал!
– Прости… – Прошептал Саймон, опустив голову, в то время как розы распадались в его руках, осыпаясь пеплом на траву.
Вот почему он не носил Карсилине цветов. Все они увядали, хватало и одного прикосновения. Растения не выносили того, что творилось на душе, они всё чувствовали.
Саймон тревожно, чуть ли не задыхаясь, кинул их под ноги Сулитерии, черные стебли разбились на гранитной плитке, и ушёл с кладбища. Нужно было побыть одному.
***
В комнате Саймон подошел к окну, бросил презрительный взгляд в сторону журналистов, расположившихся на стульчиках на лужайке. Рядом с ними порхали крылатые камеры, того и гляди, полетят подглядывать в окна! Мартин Вейс что-то рассказывал, наверное, говорил о том, что Королева Лоритта IV заказала построить Карси собственную усыпальницу, кои были у других почивших членов Династии Фротгерт. Рядом с Мартином Вейсом сидели Димка, Серебринка и Зольтер.
Саймон резко задёрнул штору, чуть не сорвав её с карниза, и уселся на кровать, прислонив спину к холодной стене.
Потеряв счет времени, он сидел, размышляя о несправедливости жизни, пока в комнату не раздался стук.
Парень не хотел, чтобы его беспокоили, но Сулитерия все равно вторглась в личное пространство.
Саймон сделал вид, что не заметил её, желая, чтобы колдунья испарилась. Но она не уходила, вместо этого девушка подошла и села рядом с ним. Непозволительно рядом!
Несколько минут она молчала, пытаясь придумать, что сказать, затем выдала:
– Не кисни, всё пройдёт.
И положила ладонь Саймону на плечо.
Саймон дёрнулся, чтобы сбросить её руку.
– Ты привыкнешь. – Заявила она самым доброжелательным тоном, не сводя своих выразительных тёмно-серых глаз.
– К чему?
Мало ли, что Сулитерия имела в виду? Может, он должен привыкнуть к чернеющим в руках цветам, которые пугают. Или, к тому, что люди считают его двинутым и пытаются изолировать. Или…