Бегство в небеса
Шрифт:
И даже теперь он не видел иного выхода— Униженная жизнь довела Бенно Таллента до полной бесхребетности.
— Скажите… скажите хотя бы… можно как-то обезвредить бомбу? Можно? Вы же им сказали, что можно.
Поймав ребячески-ищущий взгляд Таллента, Паркхерст неприязненно поморщился:
— Черт возьми, да есть в тебе хоть капля мужества?
— Скажи мне! Скажи! — завопил мародер. В иллюминаторах корабля забелели лица.
— Не могу я, парень, тебе сказать. Будь ты уверен, что бомбу обезвредить можно, ты бы мигом кинулся кибенам
Паркхерст стряхнул руку отчаявшегося мародера и прошел внутрь.
Дверца начала задвигаться, но Паркхерст ненадолго ее придержал.
— Я знаю, как тебя зовут, — помягчевшим голосом проговорил он. — Прощай, Бенно Таллент— Хотел бы я еще сказать: храни тебя Бог.
Дверца захлопнулась. Слышно было, как ее задраивают изнутри. Потом послышался нарастающий вой реакторов.
В диком ослеплении Таллент бросился бежать прочь со стартовой площадки — к спасительным бункерам. К бункерам, под которыми и располагался штаб Сопротивления.
Потом он стоял у фильтрующего окна и наблюдал за исчезающей в темнеющем небе тонкой линией выхлопа.
Один.
Последний человек на Планете Мерта.
Он вспомнил слова Паркхерста: «Нет у меня к тебе ненависти. Но это должно быть сделано. Это должно быть сделано, и сделать это придется тебе. Но ненависти к тебе у меня нет».
И вот он остался один. Наедине с Планетой, захваченной неведомыми ему существами. И с чудовищно разрушительной бомбой в животе.
V
Когда корабль исчез, когда последний клочок белого выхлопа затерялся в звездном ночном небе, Таллент встал у открытой двери бункера и тупо уставился на пустой космодром. Они его бросили. Бросили. Несмотря на все мольбы и призывы к милосердию. Вся его борьба прошла даром. Он брошен. Затерян в космосе. Затерян в пустоте этого космодрома и в пустоте собственной души.
Холодные ветры с океана ворошили траву космодрома, подлетали к двери бункера и неслись дальше. Таллент вдруг снова почувствовал пробуждающийся голод.
Но теперь-то по крайней мере он может с головой уйти в дурь! Точно! Погрузит себя в наркотический ступор — и будет нежиться на седьмом небе, пока проклятая бомба не рванет!
Отыскав люк, Таллент открыл его и пробрался в штаб Сопротивления.
Полчаса спустя, взломав и обшарив все шкафы и шкафчики, варварски разбросав по полу продукты, наркоман отыскал баддеровский запасец медицинской дури. Нурмогероинный концентрат. Та самая дрянь, на которую он когда-то подсел. Рабом которой сделался в двадцать три года после одной-единственной понюшки. Давно это было. А немного отдохнуть довелось только теперь.
Таллент втюхал пакетик и мигом почуял, как становится смелее, сильнее и здоровее. Что? Кибены? А подать их сюда! Да он одной левой! Всю их армаду! И пусть только потом эти сукины дети земляне попробуют вернуться! Планета Мерта отныне принадлежит
С белыми пакетиками в кармане джемпера герой прошествовал вверх по лестнице и открыл люк.
Тут-то Таллент впервые и увидел кибенов.
Они сотнями роились на космодроме. Росту вполне обычного — все выше полутора метров, но ниже метра восьмидесяти. И на вид совсем как люди — только золотокожие, а на руках вместо пальцев гибкие щупальца по шесть на каждой.
И именно это сходство с людьми вдруг устрашило Таллента. Будь кибены какими-нибудь монстрами, тогда другое дело. Тогда он мог бы презирать их и ненавидеть уже за то, что они монстры. А так эти твари казались даже симпатичнее людей.
Да, раньше Таллент их не видел. Зато слышал крики, которыми оглашались городские каньоны. Слышал, к примеру, дикие вопли девушки, на спине у которой не осталось и клочка мяса. Таллент даже по-своему ее пожалел. Вспомнил, как пожелал ей умереть от потери крови. С такими ранами должно было уйти всего три-четыре часа. Учитывая нравы кибенов, намного быстрее и не так мучительно.
Но как же они напоминали людей! Только вот золотистые.
И вдруг до Таллента дошло, что он оказался в ловушке. Другого выхода отсюда нет. Он заперт в этом бункере беспомощный, безоружный. Кибены найдут его и прикончат, даже не зная, где на самом деле то, что они ищут. Конечно, его не спросят, нет ли у него в брюхе бомбы. Такое никому и в голову не придет.
Именно поэтому Паркхерст так и поступил. Вот уж точно — никому в голову не придет.
Кибены будут искать солнечную бомбу. Бомба эта, согласно логике ищущего, должна быть спрятана где-нибудь у черта на рогах. В океане, под сотнями тонн ила, в пещере. Но не в человеке же! Человека заподозрят в последнюю очередь.
Да и какой изверг отважится спрятать бомбу в животе своего ближнего?
Потому Паркхерст так и поступил.
Таллент с диким видом огляделся. Да, выход только один. А весь космодром кишит кибенами. Причем достаточно озверевшими от проделки Паркхерста. Наверняка они мигом выпустят кишки первому же попавшемуся землянину.
Мародер смотрел, как фигурки врагов все вырастают в фильтрующем окне.
И вдруг он приметил кое-что еще. Все кибены закованы были в бронированные комбинезоны и вооружены трехствольными бластиками. Явно снаряжены убивать, а не брать в плен. Да, он в ловушке!
Таллентом вновь овладело дикое отчаяние. Как в тот раз, когда он только узнал, что носит в себе солнечную бомбу. Мало того что его этой бомбой зарядили! Теперь надо с ней еще и убегать! От кибенов пощады ждать не приходится. А они уже начали поиск бомбы детекторами эмиссии, что установлены на кораблях, все сужающих и сужающих свои зловещие круги над Планетой Мерта.
Определив, что бомба нестационарна, они очень скоро догадаются, что она заложена в живого носителя. Целиком сосредоточатся на Талленте. А он — в ловушке!