Бегущие сквозь грозу
Шрифт:
– Пацаны, водка есть?
– спросила Карина голосом хриплым от желания.
– Колбасит?
– Бритый понимающе кивнул головой.
– Бабки гони и все будет зашибись!
– Они заплатят.
– Сука...
– зло зашипела Сандра.
Все наши деньги состояли из моих и Александры сбережений, причем ее часть оказалась самой внушительной. Мы, прямо скажем, не надеялись подкупить кого-нибудь, но деньги взяли на всякий случай. И вот, не успели как следует отъехать от дома, а случай уже представился. Весь "клад" был зашит в подол моего плаща, но мелочевка лежала в кармане, я выгребла деньги и через окно подала Бритому. Он
– Э, подруга... Тут всего на одну...
Карина уже хотела что-то сказать, но Сандра, повернувшись к девушке, вдруг выстрелила ей под ноги. Бритый аж рот открыл.
– Ты че, взбесилась?
– Карина ринулась к стрелявшей, но отшатнулась, наткнувшись на ее взгляд, который оказался пострашнее ружья.
– Еще вякнешь - пристрелю, - процедила Сандра сквозь зубы.
– Девчонки, устраивайте разборки без нас!
– Бритый вытащил изза пазухи бутылку отравы, опасливо поглядывая на Александру, сунул в окошко мне.
– Твой щенок, заразная, да?
– спросил он, покосившись на Квато, прикрытого одеялом. Меня как будто бес толкнул.
– Крестник, - и отвернула край одеяла, показывая ребенка во всей его красе.
– Ой, бля!..
– Бритый рванул от нас, будто за ним гналась толпа восставших мертвецов с Джеком-потрошителем в придачу. Его напарники решили не рисковать и, заскочив все вместе в машину, они умчались, обдав двух сумасшедших покупательниц выхлопными газами.
Горло обожгло, почему-то этот огонь Карине всегда казался самым приятным в питие божественной влаги. Он позволял чувствовать себя живой, выводил разум из оцепенения. Да-да, водка прочищала ей мозги и давала ясность мышления. Поначалу. Потом... потом мир потихоньку расцвечивался всеми красками и оттенками жизни, на место ясности приходила радость, такая бывает лишь в раннем детстве, когда воображение захватывает каждая мелочь, когда мир только улыбается тебе, а грусть истаивает также быстро, как первый снег. о фейерверк счастья всегда угасает, и черный холодный водоворот уносит тебя обратно, в чрево матери, в безмолвие и бестелесность космоса. Карина запомнила уже порядок этих ощущений, и любой сбой выводил ее из себя, заставляя мучиться разочарванием. о с каждым разом водоворот настигал ее все раньше, а фейерверк съеживался до размеров бенгальского огня...
Девушка, уткнувшись носом в сгиб руки, вдыхала умопомрачительно приятный запах ткани, таким он бывает лишь после алкогольного причащения. аташа молча протянула ей черствую хлебную корку, но Карина покачала головой. Они не понимают, что первый глоток - жертва, которая не имеет право заедаться или запиваться, она должна быть чистой, как девственница на заклании.
– Алкашка чертова! Пьянь подзаборная!
– ругалась Сандра, мстительно и безжалостно.
– енавижу вас всех, ублюдков, нарков проклятых, алкоголиков, все вы одним мирром мазаны! Слабаки, блин! Когда-нибудь передохнете от своей отравы! Беглецы хреновы, куда убегаете? В ад? Туда вам и дорожка, к чертям собачьим!
Карина прикрыла глаза. Заразная молчала, Квато тоже не лез в голову со своими нравоучениями.
– Идите... вы все...
– промямлила она заплетающимся языком, прижав бутылку к груди крепче, чем сына.
Черный омут уже засасывал в себя с противным чавканьем, образы прошлого с легкостью проносились
Отчаяние. Туман в сердце. Комок в глазах. Мерзость в животе.
Знакомые улицы в бесстыжей наготе разорения.
– Эй, смотри, какая классная телка!
Длинные сальные волосы, запах перегара, мутная пена в бесцветных глазах.
– Куда идем?
– икуда.
– Тогда тебе с нами.
Толпа, крики, смех, что-то холодное в руке. Большой и пока еще красивый супермаркет, известный уголок изобилия во всем районе.
– Смотри, нажимать надо сюда. Поняла?
– Да.
– Так ты идешь с нами?
– Да.
– у ты ваще!
– Да.
Звон стекла, невыносимый до коликов в печени, до зубовного скрежета, до всепоглощающей ненависти.
Высокие парни, странно и смешно дергающиеся возле дверей.
Палец чувствует податливую твердь - раз-другой, фредди придет за тобой - парни-куклы на ниточках, тряпичные паяцы - три-четыре, фредди в квартире - безумный трехглазый взгляд: два зеленых, дети страха, один черный, черный властелин, так, кажется?
– пять-шесть, фредди уже здесь - бах! зло будет наказано!
– за что? за что? за что?
– за все.
Зеленые глаза в вакуумной упаковке смерти: спасибо за покупку! приходите еще!
– Кто это был?
– Да кто его знает? Мож, менеджер какой. у ты здорово его!
– Бах!
Что? Страшно?
– Эй-эй-эй, ты че, крезанутая совсем?
– Шутка. Я пошутила.
– Отдай пушку, дура!! Вот так... Айда лучше бухать и веселиться! ехрен возле жмуриков топтаться.
– Да.
Все. Дальше было все.
А потом раскаленные щипцы вынули мозг и отдали на съедение боли.
Господи, где ты, Господи?!
е убивай меня мама а то я убью тебя
убью тебя
тебя
ТЕБЯ
– Проклятый выродок! енавижу! Проклятый!
– Карина, всхлипывая, сжимала непослушные ноги брата.
– Дай мне забыться! Дай!
нельзя мама сейчас нельзя!
зачем ты мне все время крутишь эту картинку, Квато? неужели
тебе меня не жалко?
трезвость трезвость трезвость
проклятый!
Сандра посматривала на заднее сиденье, где в каких-то немыслимых судорогах извивалась Карина (так она и брата ненароком прибьет!), сквозь ее плотно сжатые губы вырывались тихие стоны, похожие на попискивание голодного котенка... А что если мысленно спросить Квато, что с ней такое? Мать с ним как-то же общается без слов. аташа, склонив голову на плечо, дремала, ребенок на ее руках покачивался в такт движению машины. Сандра сосредоточилась и, почему-то представляя разум телепата в виде темного туннеля, освещенного тусклыми лампами, мысленно позвала:
Квато, Квато...
Молчание. Добавить света? Попробуем, попробуем... В туннеле заметно посветлело, но там по-прежнему царствовала тишина. Тогда немного цветов, совсем чуть-чуть - розовый, фиолетовый, сиреневый... Вот! Уже веселее! о звуки тонут в этом безвоздушном пространстве... Ветер, ветер, я заклинаю тебя, ветер, разрушающий покой и забвение, забери тишину с собой! Лампы в туннеле закачались, создавая непередаваемую по красоте иллюминацию.
Управление машиной страшно отвлекало, и андрогин заглушил мотор. Ему отчаянно хотелось докричаться до телепата, попасть в святая святых его сознания, это затягивало, заставляло забыть об опасности и цели их поездки.