Бегущий по лабиринту
Шрифт:
Томас посмотрел на кураторов, но те, как ни странно, вовсе не выглядели разгневанными. Одни сидели с непроницаемыми лицами, другие — покачивали головами, то ли от недоверия, то ли от удивления. Лишь Минхо по непонятной причине улыбался.
— Это правда. Мне очень жаль, — снова заговорил Томас. — Но могу сказать следующее: мы все в одной лодке. Нас с Терезой забросили сюда наравне с остальными, поэтому и мы не застрахованы от гибели. Создатели насмотрелись вволю, и теперь настало время финального испытания. Мне требовалось пройти через Метаморфозу, чтобы
Ньют, глядя в пол, закивал, затем вскинул голову и обвел взглядом остальных кураторов.
— Создатели… Не Тереза и не Томми, а Создатели во всем виноваты. И ублюдки еще очень об этом пожалеют.
— Плевать, — отозвался Минхо. — Какая теперь разница, чьих это рук дело? Говори лучше, как смыться.
У Томаса будто ком застрял в горле. Неожиданно он испытал такое облегчение, что не мог выдавить из себя ни слова. Юноша был уверен, что на нем по полной выместят злобу, а то и вовсе сбросят с Обрыва. В общем, сообщить им остальное казалось простым делом.
— Существует компьютер. Он находится там, где мы никогда не искали. На нем нужно набрать код, который откроет выход из Лабиринта и одновременно отключит гриверов, чтобы они не последовали за нами. Правда, до того момента еще нужно дожить…
— Там, где мы никогда не искали? — воскликнул Алби. — А что, по-твоему, мы делали целых два года?!
— Можете мне поверить, в этом месте вы точно не искали.
Минхо встал.
— Ну, и где оно?
— Это почти равносильно самоубийству, — уклончиво ответил Томас, не желая ошеломить их так сразу. — Как только мы выдвинемся, на нас немедленно спустят гриверов. Сразу всех. Таково финальное испытание.
Он хотел убедиться, что они понимают, насколько высоки ставки и призрачны шансы на то, что уцелеют все.
— Так где же это место? — спросил Ньют, весь подавшись вперед.
— За Обрывом, — ответил Томас. — Мы должны прыгнуть в Нору Гриверов.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
Алби подскочил так резко, что опрокинул стул. На фоне белой повязки на лбу налитые кровью глаза выделялись ярко-красными пятнами. Он сделал пару шагов в направлении Томаса, как будто намеревался обрушиться на него с обвинениями, если не с кулаками, но остановился.
— Ты просто долбанутый идиот, — сказал он, испепеляя Томаса взглядом. — Или предатель! Как мы можем тебе доверять, если ты помогал проектировать Лабиринт и сотрудничал с теми, по чьей милости нас сюда бросили?! Мы и с одним-то гривером справиться не можем на своей территории, а ты предлагаешь сунуться к ним в самое логово? Я никак не пойму, что ты на самом деле замыслил?
Томас начал закипать.
— Что я замыслил? Ничего! Какой мне смысл выдумывать?
Было видно, как у Алби напряглись руки; он сжал кулаки.
— А такой, что с твоим появлением нас начали убивать! С какой стати нам тебе доверять?
Томас
— У тебя что, проблемы с кратковременной памятью? Я рисковал собственной жизнью, чтобы спасти тебя в Лабиринте — если бы не я, ты давно был бы мертв!
— А может, это только уловка, чтобы втереться в доверие! Раз ты сотрудничаешь с ублюдками, которые нас сюда послали, то мог и не волноваться по поводу гриверов. Может, все это было подстроено.
Злость в Томасе потихоньку угасла, уступив место жалости. В поведении Алби было нечто странное, подозрительное.
— Алби. — К облегчению Томаса, в перепалку решил вмешаться Минхо. — Твоя теория — самая дурацкая из всех, какие мне доводилось слышать. Томас в течение трех дней бился в конвульсиях и чуть не умер. Он что, по-твоему, и тут притворялся?
— Очень может быть! — с вызовом сказал Алби.
— Я сделал это, — сказал Томас, вкладывая в голос все раздражение, которое в нем накипело, — с расчетом на то, что ко мне вернутся воспоминания, которые помогут нам выбраться отсюда! Или, может, мне продемонстрировать синяки и ссадины у себя на теле?
Алби ничего не ответил, продолжая стоять с перекошенным гневом лицом. В глазах у него появились слезы, а вены на шее вздулись.
— Мы не можем вернуться! — выкрикнул он, обводя взглядом всех, кто находился в комнате. — Я видел, как мы жили в прошлом. Мы не должны возвращаться!
— Так, значит, все дело в этом?! — воскликнул Ньют. — Ты что, издеваешься?
Алби резко повернулся к нему и замахнулся, но вовремя сдержался и опустил руку. Он побрел к своему месту, сел и, закрыв лицо руками, зарыдал. Томас мог ожидать чего угодно, только не этого — бесстрашный вожак глэйдеров плакал!..
— Алби, поговори с нами, — настойчиво сказал Ньют, желая разобраться в происходящем. — В чем дело?
— Это я сделал, — вздрагивая от рыданий, выдавил из себя Алби. — Я!..
— Сделал что? — спросил Ньют. Как и Томас, он выглядел полностью сбитым с толку.
Алби поднял голову, из глаз у него ручьем текли слезы.
— Я сжег карты. Это я сделал… Я сам стукнулся лбом о стол, чтобы вы подумали на кого-то другого. Я соврал вам. Я сжег все карты! Это моя вина!..
Кураторы переглянулись; в их округлившихся глазах и на изрезанных морщинами лбах читалось потрясение. Впрочем, Томасу теперь все стало ясно. Алби вспомнил, какой ужасной была жизнь до попадания сюда, и теперь всячески противился возвращению.
— Хорошо, что мы сохранили карты. Благодаря твоей же подсказке, которую ты нам дал после Метаморфозы. Большое спасибо, — почти издевательски невозмутимо бросил Минхо.
Томас посмотрел на Алби, ожидая, как тот ответит на саркастическую и отчасти жестокую реплику Минхо, но тот пропустил ее мимо ушей.
Ньют, вместо того чтобы разозлиться, лишь попросил у Алби объяснений. Томас понимал, почему Ньют сохранял спокойствие: карты перепрятали, а код расшифровали. Так что теперь все это, по большому счету, не имело значения.