Бегущий по лезвию бритвы (сборник)(др.перевод)
Шрифт:
«И другие», — подумал он. У него болела голова. Узнать бы, можно здесь, на Тихоокеанском побережье, достать хорошие анальгетики, выпускаемые ИГ Фарбен? Он привык глотать их, когда болел затылок.
— Все мы должны во что-нибудь верить, — сказал мистер Тагоми. — Нам не дано знать все ответы. И вперед мы тоже заглянуть не в силах. Остается только полагаться на себя.
Мистер Бейнес кивнул.
— У моей жены, возможно, что-нибудь найдется от головной боли.
Он заметил, что Бейнес поднял очки и трет лоб.
— Боль причиняют глазные мышцы. Извините меня.
Поклонившись,
«Что мне сейчас нужно — так это сон, — подумал Бейнес. — Одна спокойная ночь. Или дело в том, что я не в состоянии смело смотреть в лицо возникшей ситуации, уклоняюсь от острых углов?»
Когда мистер Тагоми вернулся, неся стакан воды и что-то вроде пилюли, мистер Бейнес сказал:
— Мне действительно следует попрощаться и отправиться к себе в гостиницу, но вначале я хотел бы кое-что выяснить. Мы, конечно, можем поговорить о делах и завтра, если вас это устроит. Вам сказали о третьей стороне, которая должна присоединиться к нашим переговорам?
Лицо мистера Тагоми на мгновение выразило удивление. Затем удивление исчезло, и лицо его вновь стало спокойным.
— Мне ничего об этом не сказали. Однако это, конечно, интересно.
— С Родных Островов.
— О, — вымолвил мистер Тагоми.
На сей раз на его лице никакого удивления не отразилось, самообладание его было абсолютным.
— Пожилой бизнесмен, удалившийся от дел, — сказал мистер Бейнес. — Он плывет морем. На сегодняшний день он, вероятно, уже недели две в пути. У него предубеждение против воздушных путешествий.
— Человек с причудами, — заметил мистер Тагоми.
— Круг его интересов позволяет ему быть хорошо осведомленным о состоянии рынков на Родных Островах. Он сможет дать вам ценную информацию, а в Сан-Франциско он едет лечиться. Все это не так уж важно, но придаст большую точность нашим переговорам.
— Да, — сказал мистер Тагоми. — Он поможет избежать ошибки, связанной с рынком родины. Я не был там больше Двух лет.
— Вы хотели дать мне эту пилюлю?
Мистер Тагоми удивленно опустил глаза и увидел, что до сих пор держит в руках таблетку и стакан воды.
— Простите меня. Это очень сильное средство, называется заракаин и производится фармацевтической фирмой в провинции Китая.
Разжимая ладонь, он добавил:
— К нему не привыкнешь.
— Солидная реклама, — сказал мистер Бейнес.
Он приготовился взять пилюлю.
— Он появится, вероятно, непосредственно в вашем Торговом Представительстве. Я запишу фамилию, чтобы ваши люди его не завернули. Встречаться с ним я не встречался, но слышал, что он слегка глуховат и чудаковат. Хотелось бы быть уверенным, что он не разозлится.
Казалось, Тагоми понимает, о чем идет речь.
— Ему нравятся рододендроны. Счастье его будет полным, если вы сможете подсунуть кого-нибудь, кто смог бы поговорить с ним об этом в течение хотя бы получаса, пока мы будем договариваться о встрече. Да, фамилия. Сейчас я запишу.
Приняв пилюлю, он достал ручку и записал.
— Мистер Синиро Ятабе, — прочел мистер Тагоми на листке бумаги.
Он аккуратно вложил его в записную книжку.
— Еще
Мистер Тагоми медленно поднял чашку за край и изобразил на своем лице внимание.
— Несколько деликатный. Этот джентльмен в стесненном положении. У него почти ничего нет. Некоторые рискованные предприятия в конце его карьеры не привели к успеху. Понимаете?
— И теперь у него нет состояния, — продолжил мистер Тагоми, — а возможно, он вообще живет на пенсию.
— Вот именно. А пенсия чрезвычайно небольшая. Поэтому ему приходится время от времени ее чем-то подкреплять.
— В нарушение некоторых постановлений, — добавил мистер Тагоми, — правительства Метрополии и его раздутого бюрократического аппарата. Я понял ситуацию. Пожилой джентльмен получает вознаграждение за консультацию, проведенную у нас, не сообщая об этом в свой пенсионный отдел. Следовательно, мы должны держать его посещение в тайне. Им известно только то, что он проходит курс лечения.
— Вы искушены в делах житейских, — пробормотал Бейнес.
Он потер лоб. Пилюля подействовала, что ли? Его стало клонить ко сну.
— Будучи родом из Скандинавии, вы, несомненно, имеете тесный контакт с процветающей Европой. К слову: вы вылетели из Темпельхофа. Там тоже такое отношение? Вот вы нейтрал. Что вы об этом думаете?
— Я не понимаю, о каком отношении идет речь, — сказал мистер Бейнес.
— К старикам, больным, ущербным, умалишенным, лишним людям разного рода. «Какая польза от новорожденного ребенка?»— спросил один из известных англосаксонских философов. Я зафиксировал в памяти это высказывание и много раз задумывался над ним. Сэр, от него нет никакой пользы. В общем смысле.
Мистер Бейнес что-то пробормотал, что можно было бы расценить как проявление уклончивой вежливости.
— Разве не правда, — продолжал Тагоми, — что ни один человек не должен быть орудием в руках другого?
Он подался вперед.
— Пожалуйста, выскажите свое нейтральное мнение уроженца Скандинавии.
— Не знаю, — произнес мистер Бейнес.
— Во время войны я занимал небольшую должность в провинции Китая, в Шанхае. Там, в районе Хуанку было поселение евреев, интернированных императором и его правительством на неопределенный срок. Их жизнь поддерживалась Международным Красным Крестом. Советник консульства нацистов в Шанхае требовал, чтобы мы вырезали евреев. Я запомнил ответ моего начальника. Вот он: «Это не соответствует арийским представлениям о человечности». Требование было отвергнуто, как варварское. Это произвело на меня большое впечатление.
— Понимаю, — пробормотал Бейнес. Он спрашивал себя, куда этот человек пытается его загнать. Он насторожился: все его чувства обострились.
— Евреи, — сказал мистер Тагоми, — всегда трактовались нацистами как азиаты, не принадлежащие к белой расе. Сэр, смысл этих утверждений никогда не терялся из виду высокопоставленными лицами Японии, даже членами Военного кабинета. Я никогда не обсуждал этого вопроса с гражданами Рейха, с которыми встречался.
Мистер Бейнес прервал его:
— Что ж, я не немец и поэтому вряд ли могу говорить за Германию.