Бегущий по лезвию бритвы (сборник)
Шрифт:
Мужчина из соседнего блока крикнул через стену:
— Да здравствует Президент!
Рутинное приветствие.
— Ага, — машинально отозвался Джо. Один за другим отозвались голоса из соседних модулей. Неожиданно Джо задумался — а сколько же всего в здании таких каморок? Тысяча? Две, две с половиной? «Можно попробовать посчитать. Вот и занятие на сегодня, — решил Джо, — тогда смогу сосчитать, сколько людей живет в моем доме — кроме умерших или тех, кто попал в больницы. Но только после сигареты».
Он достал пачку табачных сигарет, категорически запрещенных
Не успел он прикурить, как его взгляд упал на пожарную сигнализацию на стене напротив. «Одна затяжка — десять штрафных», — пробормотал Джо и, засунув пачку обратно в карман, яростно потер лоб, пытаясь подавить гложущее ощущение где–то внутри, нечто, заставлявшее его уже несколько раз нарушать закон. Мысль спотыкалась, как заезженная пластинка: «Чего же мне не хватает? Что я пытаюсь заместить этим жалким суррогатом — курением? Это должно быть что–то громадное, — подумал Джо и почувствовал неимоверный голод доисторического человека, готового пожрать все вокруг. — Желание поглотить и спрятать внутри всю пустоту окружающего мира, вот это что такое».
Именно это заставляло Джо играть, именно это и создало Игру лично для него.
Нажав красную кнопку, он снял трубку и стал ждать, пока медлительная, доисторическая техника выведет его номер на внешнюю линию.
«Пи–и–ип», — раздалось из телефона, а на экране стали мелькать расплывчатые пятна и фигуры.
Номер был занесен в память. Двенадцать цифр, первые три соединяли с Москвой.
— Вам звонят из ставки вице–комиссара Сакстона Гордона, — заявил он появившемуся на экране русскому офицеру.
— Полагаю, хотите поиграть? — спросил оператор.
Джо ответил:
— Гуманоид не может поддерживать обмен веществ одной только планктонной мукой…
Криво усмехнувшись, офицер соединил Фернрайта с Гавковым. На экране появилась мятая, невыразительная физиономия мелкого чиновника. При виде Джо скука на нем мгновенно сменилась интересом.
— О, преславный витязь, — затянул Гавков по–русски, — достойный пастырь толпы безмозглых, преступных…
— Речь можете оставить на потом, — перебил его Джо, чувствуя, как накатывает раздражение — обычное состояние по утрам.
— Простите.
— Подготовили новый заголовок? — спросил Джо, держа наготове ручку.
— Компьютерный переводчик в Токио был все утро заблокирован, — ответил Гавков. — Я решил пропустить заголовок через небольшой переводчик в Кобе. В каком–то смысле он оказался даже — как бы сказать? — занимательней что ли, чем в Токио.
Гавков замолчал, склонясь над листочком бумаги.
Его офис был точной копией мастерской Джо, только мебель отличалась: стол, телефон, пластмассовый стул с высокой прямой спинкой.
— Готовы? — спросил он.
— Готов. — Джо изобразил некое подобие закорючки на бумаге, расписывая ручку.
Гавков прочистил горло и с самодовольной улыбкой человека, полностью уверенного в победе, стал читать:
— В оригинале он был на вашем языке, — объяснил Гавков, как требовали того правила, придуманные ими же самими —
— Подсказка, — продолжал Гавков, — это название книги.
— Известной? — спросил Джо.
Игнорируя вопрос, Гавков прочел с бумажки:
— ”Сетчатое жалящее оружием насекомое».
— Палящее оружием? — переспросил Джо.
— Нет. Жалящее оружием.
— Сетчатое… — Джо задумался, — сетка. Жалящее насекомое… Оса wasp, то есть «восп»? — Он растерянно почесал лоб пером. — Переведено в Кобе? Стало быть, пчела, — решил он, — то есть по–английски «би»…
Дальше — оружие, значит, «ган–би»… А если это пистолет, то «хитер–би»… или лазер — «лазер–би»… пушка — «род–би»… револьвер «гэт», — Джо быстро записал, — «гэт–би»… Гэтсби. Теперь вернемся к сетчатому… Решетчатый, то есть «грейтинг»… Решетка — грейт… — вот оно! — «Великий Гэтсби», роман Скотта Фицджеральда, — произнес он, триумфально отбросив ручку.
— Десять очков, — произнес Гавков, что–то подсчитав. — Что ж, вы догнали Хиршмейера из Берлина, и даже слегка опережаете Смита из Нью–Йорка. Будете играть еще?
— Как насчет моего названия? — спросил Джо и достал из кармана сложенный листок. Разложив его на столе, он прочел:
— ”Мужской отпрыск встает с постели», — и посмотрел на Гавкова, чувствуя, как на душе теплеет от сознания, что на этот раз его заголовок, переведенный гораздо более мощным переводчиком Токио, будет значительно лучше.
— Это омоним, — мгновенно определил Гавков. — Слово «сын» по–английски звучит так же, как слово «солнце». «И восходит солнце». Десять очков мне, записал он.
Джо, нахмурившись, прочел вторую шараду:
— ”Те, с кого гей берет пошлину за транзит».
— Опять Серьезно Затягивающая Дорога, — улыбаясь, ответил Гавков. Пошлина — это «толл», а гей — «Белл»… вот и получается — «По ком звонит колокол»…
— Серьезно Затягивающая, что?
— Серьезно — «эрнест», затягивающая — «хэминг», дорога — «уэй».
— Сдаюсь, — вздохнул Джо. Его выматывала эта партия, Гавков, как всегда, далеко опережал его в обратном переводе компьютерных интерпретаций.
— Может, попробуем еще? — попытался соблазнить его Гавков.
— Ну ладно, — согласился Джо.
— ”Быстро разбитое на спор поколение».
— О господи, — пролепетал Джо, полностью сбитый с толку.
Ни единой мысли в голове, — разбитый, скорее всего, «брек», и «фаст» быстро, то есть «брекфаст» — завтрак, это легко. Но «на спор поколение»?.. Что может значить, это «на спор»? Он стал быстро перебирать синонимы, драка — «файтинг», ругань — «агьюинг», перебранка — «спат». Решение не приходило; поколение — это «простериор», а, может, это второе значение слова «задняя часть». Тогда тыл — «рэа энд». Задница — «эсс». Ягодица «бат».