Бегущий по лезвию бритвы (сборник)
Шрифт:
— Ладно, — Эл кивнул. — Может, и не настоящие, может, и не примут. Вопрос не в этом.
— Вопрос в том, — подхватила Пат Конли, — что нам надо определить, в чем суть второго процесса, заключающегося в различных проявлениях личности Ранситера.
— Да в этом и суть! — резко бросил Дон Дэнни. — В его проявлениях. Некоторые монеты устаревают, а на некоторых появляется профиль или портрет Ранситера. Знаете, что я думаю? Эти процессы идут в противоположных направлениях.
Один, можно сказать, уходящий, исчезающий. Это процесс первый. Второй — приходящий, становящийся.
— Исполнение желаний, — едва слышно произнесла Эди Дорн.
— Что? — переспросил Эл.
— Может, Ранситер мечтал об этом, — пояснила Эди. — Чтобы его портрет печатали на ценных бумагах. На всех купюрах и даже на монетах. Это же величественно!
— А на спичечных этикетках? — поинтересовался Тито Апостос.
— Нет, на спичечных этикетках совсем не величественно, — согласилась Эди Дорн.
— Реклама пошла уже на спичечных коробках, — сказал Дон Денни. — Наверняка задействованы телевидение, газеты, журналы и почта. Все это так или иначе проходит через наш отдел рекламы. Ранситер никогда не придавал этому особого значения. Думаю, и на спичечные коробки он плевать хотел. Если бы таким образом проявлялась его душа, то скорее мы увидели бы его на экране телевизора, чем на монетах или спичках.
— Может, он уже давно на экране?
— Действительно, — живо откликнулась Пат Конли, — Ни у кого из нас не было времени посмотреть телевизор.
— Сэмми, — крикнул Эл, протягивая монету, — включи телевизор.
— Даже не знаю, хочу ли я смотреть, — прошептала Эди, когда юноша опустил монету и отступил в сторону, крутя ручку настройки.
Дверь распахнулась. На пороге стоял Джо Чип, и Эл увидел его лицо.
— Выключи телевизор! — Эл вскочил и направился к Джо. Все замерли. — Что случилось, Джо? — Чип молчал, и Эл повторил: — Джо, скажи, что произошло?
— Я нанял корабль, чтобы долететь сюда, — хрипло произнес Джо.
— Ты и Венди?
— За корабль надо рассчитаться. Он на крыше. У меня не хватает денег.
— Вы сумеете выписать чек? — обратился Эл к Вальтеру У. Уэйлсу.
— В этих пределах я имею право распоряжаться фондами, — сказал адвокат, поднимаясь, — Я займусь кораблем, — взяв портфель, он вышел из комнаты.
Джо по–прежнему стоял на пороге. Элу показалось, что со времени последней встречи он постарел на добрую сотню лет.
— В моем кабинете… — Джо заморгал и отвернулся. — Не знаю, стоит ли… стоит ли на это смотреть. Когда я ее нашел, со мной был этот тип из мораториума. Он сказал, что ничего нельзя сделать. Прошло слишком много лет. — Джо повернулся и побрел к лифту. — По дороге сюда меня накачали транквилизаторами. Включили в счет. Должен сказать, чувствую я себя лучше. В некотором смысле я вообще ничего не чувствую.
Подошел лифт. Джо и Эл вошли внутрь, и до самого третьего этажа, где располагался кабинет Джо, никто не проронил ни слова.
— Не советую тебе смотреть, — пробормотал Джо, отпирая дверь. — А впрочем, как хочешь. Если я смог это перенести, то и ты выдержишь.
— Боже милосердный, — прошептал через некоторое время Эл. — Когда это произошло?
— По–видимому, все началось
— Говорит о том, что по крайней мере передвигаться она могла.
— Я думаю о всех оставшихся, — сказал Джо.
— А именно? Что думаешь?
— То же самое произойдет и с нами.
— Каким образом?
— Во всем виноват взрыв. И мы помрем точно так же, один за другим. Все до единого. Пока от каждого не останется пучок волос и десять фунтов высохшей кожи с костями, которые пошвыряют в пластиковый мешок.
— Хорошо, — сказал Эл. — Значит, действует некая сила, вызывающая ускоренный распад. Все началось с момента взрыва на Луне. Это мы уже знали. Теперь нам известно, что действует и контрсила, влияющая противоположным образом.
Связанная каким–то образом с Ранситером. На наших деньгах появляются его портреты. На спичечном коробке…
— Я слышал его по видеофону, — сказал Джо. — В гостинице.
— По… Не может быть!
— Не на экране, без видео. Только голос.
— Что он сказал?
— Ничего конкретного.
Эл уставился на Джо.
— А он мог тебя слышать?
— Нет. Я пытался докричаться. Но связь была односторонней. Слышать мог только я.
— Поэтому я и не мог дозвониться.
— Наверное, — Джо кивнул.
— Мы пытались включить телевизор, когда ты вошел. Представляешь, в газетах до сих пор ни слова о его смерти. Чушь какая–то.
Элу совсем не нравилось, как выглядел Джо Чип. Старый, маленький, высохший. Неужели так оно начинается, подумал Эл. Мы обязаны установить контакт с Ранситером, причем двухсторонний. Он пытается выйти на связь, но…
— Если мы хотим остаться в живых, мы должны установить контакт с Ранситером.
— По телевизору? Пустое, — сказал Джо. — Получится, как с видеофоном. Если только он не расскажет, как с ним общаться. Не исключено, что он знает и сумеет рассказать. Может, он понимает, что происходит.
— По крайней мере, он понял, что произошло с ним. А мы этого не знаем. — В некотором смысле Ранситер жив, догадался Эл, хотя в мораториуме его не смогли пробудить. Очевидно, с таким видным клиентом повозились на совесть. — А Фогельзанг слышал его по видеофону?
— Пытался. Но разобрал только помехи, идущие очень издалека. И я их слышал. Так звучит абсолютная пустота. Странный звук, Эл.
— Не нравится мне это, — пробормотал Эл. — Знаешь, было бы лучше, если бы Фогельзанг тоже его услышал. По крайней мере мы бы точно знали, что все именно так, что это не твоя галлюцинация. — И, подумал он, не наша. Как в случае со спичечным коробком. Хотя многое никак не объяснялось галлюцинациями. Например, машины, выбрасывающие устаревшие монеты. Обыкновенные машины, реагирующие на физические раздражители. Никакой психологии. Приборы не способны фантазировать.