Белая башня
Шрифт:
Нарушать её Винченцо не стал.
И не он один.
— Чем-то на нервную систему похоже. На позвоночный столб. Не полностью, конечно, но сама структура. Отростки нервных клеток сплетаются вместе. Восходящие пути. И нисходящие. — Миара указала на ствол. — Обрати внимание. Те, что с краю расположены, бледно-зеленые, а там, к центру, белые. Впрочем и тут неоднородно… у растений тоже проводящие ткани разделены.
— Это не растение.
— И мне так кажется. Нервная система… хотя это напрочь ненаучно, — она обходила мальчишку, который за часы
— Брось, дорогая. Вся наша наука — это попытки слепого описать боевого голема с разных точек ощупывания. И весьма может статься, что то, что кажется ненаучным на самом деле…
Он замолчал.
И застыл, уставившись в небеса. Винченцо тоже посмотрел.
Древо?
И тогда там, наверху, один за другим раскрывались… листья? Только, как не бывает абсолютно симметричных деревьев, так не бывает и идеально-квадратных листьев.
— Подняться бы, — произнес Карраго мечтательно. И даже прищурился. — Но, вряд ли это возможно…
Листья, распустившиеся только что, гасли одно за другим, а следом стремительно таяли тонкие ветви, которых были даже не сотни — тысячи, а может, и десятки тысяч. Следом дрожь прошла по внешнему слою.
Внутреннему.
— Миара, готовься! Откат будет! — Карраго встряхнул руками. — Слишком высокая скорость свертывания. Ульграх готовься тоже. Понадобится поддержка, готов поклясться…
Договорить он не успел.
Мерцающие ветви вдруг вспыхнули все и разом, и единая световая волна прокатилась от кроны к основанию ствола, стирая иллюзию изображения. А следом и она погасла, развеявшись в воздухе. Парень покачнулся и медленно завалился набок.
— Держи! — рев Карраго заставил очнуться, и Винченцо сам подхватил отяжелевшее тело мальчишки.
Откат — та еще дрянь. Оно-то со временем учишься управляться и даже в какой-то момент перестаешь вовсе замечать, тело и дар приспосабливаются. Но это будет потом.
Если еще будет.
Дыхание мальчишки сорвалось. Он открыл было рот, захрипел, а на губах проступила пена.
— Стоять! — Миара ударила в грудь, запуская остановившееся было сердце. — Я тебе не разрешала умирать…
Она бормотала это под нос и совершенно серьезно. А сила вливалась, вливалась, заполняя опустевшие резервы мальчишки. И сила уходила в никуда.
Винченцо подвинул сестру.
— Я заполняю, ты там… смотри, чтобы…
— Не учи.
Сердце все-таки бухнуло, сперва нехотя, словно через силу. Раз. Другой. И сорванный ритм восстановился. Молодой организм брал свое.
Дыхание выровнялось, пусть и оставалось поверхностным, частым. Но хоть как-то. А сила… силу мальчишка уже тянул сам и жадно.
И Винченцо слегка уменьшил поток.
— Еще, — скомандовал Карраго. — Вдвое.
— Не много?
— Пусть ищет подпитку вовне. Организм здоровый, поймет что делать. А оставишь, так и будет брать из ближайшего доступного…
На треть.
Оставлять
К дальним.
— Еще меньше и давай, отходи… дальше очухается.
Винченцо сузил канал передачи, а потом и вовсе оборвал один. Второй. Отступил. Сила шла в тело ровным спокойным потоком.
— Все, — Миара смахнула пот со лба. — Скажи… как очнется, скажи этому недоумку, что он мне обязан!
Она отняла дрожащие руки, которые вытерла о юбку. Затем посмотрела на небо и задумчиво так произнесла:
— Что за место такое… ни дня спокойно!
— Это не в месте дело, — Карраго все еще держал парня за руку. — Поверь, совсем даже не в месте.
Глава 33
Глава 33
Миха
Ночь прошла беспокойно.
Мальчишка то проваливался в сон, причем такой, что дыхание его становилось поверхностным, частым, то открывал глаза и начинал бормотать нечто невнятное. Иногда он вовсе садился, озирался с совершенно безумным видом, и тогда Михе приходилось укладывать его обратно.
Благо, Джер не сопротивлялся.
Спокойным сон стал только к утру, да и то после того, как сонная и злая до невозможности Миара влила в парня очередной отвар.
— Это нормально? — шепотом спросил у нее Миха. — Что он… такой?
— Что здесь вообще может быть нормально, — буркнула она, взяв Джера за руку. — Но в какой-то мере да. Дар, когда пробуждается, он влияет на тело. Перестраивает его. Физически это мало заметно, хотя опытный целитель и по костям может отличить одаренного от неодаренного. Чем сильнее дар, тем оно дольше… и глубже. Я помню, что ломало кости. Крутило. Не столько больно было, сколько муторно. Ничего. Все через это проходят.
— А обезболивающее?
— Считается, что если затуманить разум, то маг потом будет испытывать сложности с контролем. Но ему я дала. Это… заблуждение. Про сложности. Пусть поспит.
Это было сказано так, что еще немного, и Миха поверит, будто в ней есть сочувствие. Или что-то около того.
— Если все пойдет нормально, завтра он очнется.
Во сне Джер продолжал хмуриться и шевелить губами. Миара же опустилась рядом.
— Карраго не спит, если что, — заметила она так, продолжения беседы ради.
Миха оглянулся.
— А выглядит спящим.
— Подслушивает, старый козел, — Миара поставила флягу рядом. — Тень тоже… там вон в кустах Ирграм. Я теперь его чувствую. Кстати, он почему-то волнуется.
— За кого?
— Явно не за меня… ну да плевать. Я… все не могу выбросить из головы про то, что видела там, за чертой. То, что я видела… наверное, это важно для науки. Для будущего. Для понимания, кем были Древние.
Кем бы они ни были, но в компах явно разбирались.
— Но это для будущего. А сейчас? Какой в этом смысл сейчас?