Белая башня
Шрифт:
— Зачем?
— Искусственный интеллект машинного типа, как выяснилось, был все же ограничен. И по многим параметрам проигрывал заимствованной личности. А даже при высоком уровне технологических процессов ряд из них требуют участия свободного разума. Но биологический носитель, как я уже говорил, хрупок. Вот и появилась идея создать рабочую замену.
Руки Верховного продолжали держать свет.
Но он угасал.
— Жизненные параметры восстановлены до минимальных приемлемых значений. Дальнейшее воздействие приведет к подавлению естественной регенерации.
Она
Золотые.
И свет, пробивший-таки тело, устремился к коже, которая тоже слабо засветилась. И цвет менялся, прямо на глазах.
— Что…
— Любопытно, — Маске и вправду было весьма любопытно. Она наклонилась, проведя пальцами по этой, свежесотворенной золотой коже, на которой остался след. — Кто бы мог подумать…
— Что?
— Принцип дуалистичности — это одно, но оперирование энергией и перевод её в материю, не говоря уже о тонкой работе с диверсификацией данной материи в отсутствие образца, — совсем иное. Без ладема данный принцип так бы и остался интересной теорией.
Сердце женщины билось. Быстро и нервно.
И она вцепилась в протянутую руку, поспешила выпрямиться, сесть.
— Тише, — обратился к ней Верховный. — Все уже хорошо.
Её подхватили могучие руки, подняли, прижимая бережно. Золотое сияние не спешило гаснуть. Люди же… Верховный огляделся.
— Ладем, как я уже говорил, — это сложное соединение на основе редкоземельного самородного компонента. Главная особенность — высочайший уровень чувствительности даже к малым количествам энергии.
Верховный все одно не понимал.
Он смотрел, как распрямляется великан, как поворачивается он к людям, демонстрируя им свою ношу. А те, замерев то ли от ужаса, то ли от благоговения, падают наземь. И кто-то снова кричит, воет, но быстро замолкает.
— Ладем лег в основу технологии биологического преображения. На первых этапах главной задачей было улучшение физического состояния тела. Увеличение срока службы отдельных органов и систем, как и в целом — продолжительности жизни. Ладем ко всему решал проблемы совместимости биологических органов и тканей. Затем — не только биологических. Впоследствии именно он позволил создать матрицу хранилища. И, как я уже говорил, дублировать сознание. Однако это на поздних стадиях. На ранних, когда принцип энергетического преображения уже активно использовался, внедрение ладема в организм стало социально одобряемо. В остаточной памяти имеется информация о создании цитоплазматически-наследуемых ладем-включений, с целью их естественного воспроизводства в организме нового носителя.
— Она…
— Вероятно, генетический потомок участников эксперимента.
— Но…
— Я многое забыл. Уничтожение ряда внешних носителей сократило объем доступной для использования информации. Полагаю, существование данной особи может служить подтверждением успешности проведенного эксперимента. Но без активации ладем был лишь одним из элементов генетического наследия. Пассивного.
Верховный посмотрел на свои руки, которые также были покрыты золотом.
Теперь обе.
— А…
— Твое
Это верно.
Впрочем, теперь Верховный знал, как решить проблему.
Дом был большим. И в нем совершенно точно отыщется паланкин. Как и те, кто понесут его. И это уже само по себе было неплохо. Что до остального, то…
Верховный обдумает услышанное.
Хорошо обдумает.
Глава 32
Глава 32
Винченцо
Мальчишка закрыл глаза и постарался сделать вид, что происходящее его нисколько не касается. Что бояться он не боится, и вовсе даже делает Винченцо одолжение.
— Любопытно, — само собой, Карраго не устоял и чуть подвинул Винченцо. — Если дорогой коллега окажет любезность и позволит…
Дар был.
И яркий.
Действительно не понятно, когда и как он появился, поскольку ни в замке, ни за его стенами Джеррайя способностей не выказывал. Более того, там в целом какая-то проблема имелась, которую предыдущий и ныне покойный маг собирался разрешить с помощью сомнительного рода ритуала.
— Жить будет? — поинтересовался Дикарь, наблюдая за происходящим.
И ведь кажется расслабленным, но Винченцо затылком чувствует, насколько он на самом деле напряжен. Переживает?
За кого?
Не за Винченцо, само собой. Но и этот мальчишка ему, если разобраться, никто. Не кровный родич, не… клятва была?
Но магический дар выходит за её пределы. А значит, что бы ни случилось, клятву это не нарушит.
— Будет… несомненно будет… какое-то время точно, — Карраго встряхнул руки. — А теперь постарайтесь все заткнуться и не мешать. Миара, душа моя ужасная, я буду счастлив, если ты сочтешь возможным…
— Ты стал болтливей прежнего, — проворчала Миара, вытирая руки. — Что делать?
— Взгляни… дар развивается стремительно. Пока мы говорили, он прибавил на процент.
— Разве это много? — Дикарь не удержался от вопроса, и Винченцо отступил, присел рядом и пояснил:
— Зависит от плотности оболочки и изначального объема источника. При его мощности один процент за… пару минут — это очень много.
— И что делать?
— Вариантов несколько, — Карраго перехватил пальцы Миары и заставил её положить ладонь на лоб. — Держи. И не спеши… давай малый контур на минимуме энергии. Нам сейчас стихийный всплеск не нужен.
— Вариантов всего два, — тихо заговорил Винченцо, поскольку Карраго снова повернулся к Миаре, склонился, что-то ей втолковывая. — Первый — оставить все, как есть, понадеявшись на естественный процесс. В этом случае дар будет развиваться, оболочка истончаться и в итоге сам дар её и проломит. Как птенец, который вылупляется из яйца.