Белая львица

Манкелль Хеннинг

– Я не думаю, что он потерял рассудок, - сказал Мартинссон, не выдержав долгого молчания.
– Может, просто переутомился?

– В таком случае все полицейские в стране должны временами впадать в амок, - решительно возразил Бьёрк.
– А этого не происходит. Валландер явно сошел с ума. Или, если угодно, временно помешался. Может, дело в наследственности? Его отец вроде год назад блуждал в полях?

– Спьяну, - ответил Мартинссон.
– Или от старческого слабоумия. У Курта склероза нет.

– Может, у него болезнь Альцгеймера?
– предположил Бьёрк.
– Раннее слабоумие?

– Не знаю, что это за болезнь такая, - неожиданно сказал Сведберг.
–

Ради Бога, давайте рассуждать трезво. Помешался он или нет, может решить только врач. Наша задача - найти Курта. Мы знаем, что он участвовал в перестрелке, в которой убиты два человека. Мы видели его на полигоне. Он направил на нас оружие. Но вовсе не угрожал и не был опасен. Просто как бы потерял самообладание. Или был в отчаянии. Не могу точно сказать. А потом исчез.

Мартинссон медленно кивнул.

– Курт оказался там не случайно, - задумчиво проговорил он.
– На его квартиру совершено нападение. Мы можем только предположить, что чернокожий африканец был там вместе с ним. Что произошло затем, относится к области догадок. Но Курт явно напал на какой-то след, хотя и не имел возможности известить нас. Или просто решил пока не рассказывать. Мы ведь знаем, есть у него такая досадная манера. У нас теперь одна задача - отыскать его.

Все молчали.

– Вот уж не думал не гадал, что придется пережить такое, - сказал Бьёрк.

Мартинссон и Сведберг понимали, что он имеет в виду.

– И все же это необходимо, - сказал Сведберг.
– Ты должен объявить его в розыск. По всей стране.

– Опасно, - пробурчал Бьёрк.
– Но неизбежно.

Тяжелой походкой он пошел к себе в кабинет, чтобы разослать ориентировку о розыске своего коллеги и друга, комиссара Курта Валландера.

Было 15 мая 1992 года. В Сконе пришла весна. День выдался очень теплый. К вечеру над Истадом грянула гроза.

Белая львица

23

В лунном свете львица казалась совершенно белой.

Георг Схееперс стоял на платформе джипа и, затаив дыхание, смотрел на нее. Неподвижная, она лежала на берегу реки, метрах в тридцати от машины. Он быстро взглянул на стоявшую рядом жену - в глазах Юдифи читался страх. Он покачал головой, тихо сказал:

– Это не опасно. Она ничего нам не сделает.

Он действительно верил в то, что сказал. Только в самой глубине души шевельнулось сомнение. Здесь, в национальном парке Крюгер, звери привыкли к автомобилям и людям, которые их разглядывали, даже ночью. Но нельзя забывать, что львица - хищник, непредсказуемый, подвластный лишь своим инстинктам. Вдобавок эта львица молодая. В расцвете сил и подвижности. Ей достаточно трех секунд, чтобы подняться из этой ленивой позы и несколькими мощными прыжками достичь машины. А чернокожий шофер, похоже, не очень-то бдителен. Оружия у них нет. При желании она убьет всех троих за считаные мгновения. Три удара могучих челюстей, в шею или позвоночник, - и все, конец.

Львица вдруг словно бы прочла его мысли. Подняла голову, посмотрела на джип. Юдифь крепко вцепилась Схееперсу в плечо. Львица как будто бы глядела им прямо в лицо. Лунный свет отражался в ее зрачках, глаза вспыхнули огнем. Сердце у Георга Схееперса забилось чаще. Ну что бы шоферу включить мотор! Но африканец за рулем не двигался. С внезапным испугом Схееперс подумал, уж не заснул ли он.

Львица между тем встала. Взгляд ее неотрывно следил за людьми. В этот миг Георг Схееперс осознал, что значит впасть в оцепенение.

Все мысли, все чувства были при нем - и страх, и стремление убежать. Но он был не в силах пошевелиться.

Львица стояла совсем неподвижно и смотрела на них. Могучие мышцы передних лап играли под кожей. Какая красавица, думал Схееперс. Сила - вот ее красота, а непредсказуемость - характер.

Еще он думал о том, что, во-первых, она львица. И лишь во-вторых, белая. Эта мысль сверлила в мозгу. Как напоминание о чем-то забытом. Но о чем? Он не мог догадаться.

– Почему он не едет?
– прошептала Юдифь.

– Это не опасно. Она не подойдет.

Львица, не двигаясь, наблюдала за людьми в машине, стоявшей чуть поодаль от берега. В небе ярко сияла луна. Ночь была ясная, теплая. Где-то в темной речной воде шумно пыхтел флегматичный бегемот.

Наверное, вся эта ситуация - напоминание, решил Георг Схееперс. Чувство надвигающейся угрозы, которая в любую минуту может обернуться бесконтрольным насилием, было здесь, в этой стране, вечным спутником будничной жизни. Все постоянно ждали, что что-нибудь случится. Хищный зверь не сводил с них глаз. Зверь, обитавший в них самих. Чернокожих африканцев терзало нетерпение, что перемены происходят так медленно. Белых мучил страх лишиться привилегий, страх перед будущим. Точь-в-точь как это ожидание у реки под неотрывным взглядом львицы.

Эта львица - альбинос, потому и белая. Схееперсу вспомнились легенды о людях и животных, что родились альбиносами. Об их могуществе. Об их бессмертии.

Внезапно львица вышла из неподвижности и направилась прямо к ним. Невозмутимая, гибкая. Шофер поспешно завел мотор и включил фары. Свет ослепил ее. Она мгновенно застыла, подняв одну лапу. Георг Схееперс почувствовал, как ногти жены впились в плечо сквозь рубашку-сафари.

Езжай, думал он. Езжай, пока она не напала.

Шофер выжал сцепление. Мотор закашлял и едва не заглох. На миг Схееперсу показалось, что сердце вот-вот остановится. Но шофер еще раз резко выжал педаль газа, и джип начал пятиться задним ходом. Львица отвернула голову, чтобы не ослепнуть.

Ну, вот и все. Ногти Юдифи больше не впиваются в плечо. Оба крепко вцепились в поручень, а джип мчал их к бунгало, на ночлег. Поздняя прогулка скоро закончится. Но память о львице и мыслях, разбуженных ее присутствием на берегу, останется с ним.

Георг Схееперс сам предложил жене провести несколько дней в парке Крюгер. Перед этим он целую неделю разбирал бумаги убитого ван Хеердена, и ему нужно было время подумать. Пятницу и субботу можно пробыть в парке. А в воскресенье, 17 мая, он попробует найти доступ к компьютерным файлам ван Хеердена. Ведь этим лучше всего заняться, когда на работе никого не будет, когда коридоры в прокуратуре безлюдны. Полицейский дознаватель проследил, чтобы все материалы, все дискеты сложили в коробку и доставили в прокуратуру. Начальник Схееперса, Вервей, добился, чтобы разведслужба предоставила все документы. Официально считалось, что Вервей как генеральный прокурор Йоханнесбурга сам просмотрит материалы, которые разведка снабдила грифом «совершенно секретно». Когда начальство ван Хеердена заявило, что передаст материалы только после того, как они будут изучены сотрудниками разведки, Вервей, по обыкновению, рассвирепел и тотчас напрямую связался с министром юстиции. Несколько часов спустя разведка дала отбой, согласилась передать все материалы прокуратуре. Под личную ответственность Вервея. Но занимался ими Георг Схееперс, в обстановке полной секретности. Вот почему работать он будет в воскресенье, когда в прокуратуре царят безлюдье и тишина.