Белая мышь
Шрифт:
Их глаза встретились, и внутри у него похолодело. Он понял – ни закон, ни деньги, ни влияние его не спасут.
9
Нэнси поднималась на крыльцо красивой виллы на Рю-Паради, громко цокая каблуками по скруглённым мраморным ступенькам. Она старалась распалить свой гнев до предела, чтобы убедительно сыграть роль разъярённой мегеры. Начав работать на Сопротивление, она поняла одно: даже офицеры гестапо подумают дважды, прежде чем перечить французской домохозяйке в состоянии праведного гнева.
Что же, что же им известно? Может, до них дошла
Толкнув двери, она зашагала по мраморному полу, не оглядываясь по сторонам. Краем глаза она видела, что на скамейках вдоль стен сидели насмерть перепуганные и обезумевшие от тревоги мужчины и женщины. У двери стояли два немца в форме. Богатая, надменная, ни в чём не виноватая французская жена влиятельного человека не обратила бы на них никакого внимания, поэтому Нэнси так и сделала.
Дойдя до стола, похожего на стойку ресепшен дорогого отеля, она уже полностью вошла в роль и надменно взглянула на беловолосого и скользкого на вид секретаря. Тот насмешливо говорил что-то очень встревоженному пожилому мужчине за шестьдесят, одетому в рабочий комбинезон. В натруженных руках он держал фотографию молодого человека – держал так нежно и аккуратно, что Нэнси чуть было не остановилась и не переключилась на него. Его мальчик пропал? Его отправили на работы в Германию? В тюрьму? Или взяли в плен? Скорее всего, беднягу поймали с антифашистской брошюркой в кармане, и после этого он исчез.
Хватит, Нэнси. Разгневанная дама из высшего общества не будет переживать за судьбу сына какого-то работяги. Не теряй фокус! Она со всей силы шлёпнула своей дорогой маленькой сумочкой о стойку, и рабочий скромно отошёл в сторону.
– Как вы посмели арестовать моего мужа? – закричала она своим самым страшным голосом. – Вы что, совсем с ума сошли? Господи, да он же близкий друг мэра! Я требую, чтобы вы сейчас же его отпустили и немедленно извинились в письменной форме.
Секретарь посмотрел на неё и снова вернулся к своему формуляру.
– Возьмите номер у сотрудника на входе, мадам, – сказал он по-французски, но с сильнейшим акцентом.
Сотрудник на входе смиренно пересёк фойе, подошёл к ней и попытался с подобострастной улыбкой вручить гардеробный номерок, но Нэнси взглянула на него так, словно он предлагал ей свой использованный носовой платок.
– Даже не подумаю! Вы хоть знаете,
Она легла грудью на стойку, уперевшись ладонями в полированное розовое дерево.
– Возьмите номер, и в своё время я это узнаю, – ответил секретарь, не отвлекаясь от своей писанины.
Нэнси дотянулась до него, выхватила ручку и бросила её себе через плечо. Ручка шумно покатилась по плитке.
– Смотрите на меня, когда я разговариваю с вами, молодой человек! – Он повиновался. – Я миссис Анри Фиокка, и я требую сейчас же увидеться с мужем. Не заставляйте меня просить об этом в третий раз.
Он был явно старше неё, но, ей показалось, она выбрала правильный тон.
– Это невозможно, вашего мужа допрашивают.
– Допрашивают? Как вы смеете допрашивать его! – возмутилась Нэнси.
– Мадам!
– Анри! – крикнула она так громко, что ещё немного – и задрожали бы стекла.
Секретарь обернулся, и она услышала приближающиеся шаги охранника. Переиграла? Что ж, сказала А, говори и Б. Если они вытолкнут её из здания и сбросят с лестницы, она всему городу, всем чиновникам продемонстрирует спущенные чулки и поруганную добродетель. Для гестапо это станет настоящим кошмаром, и им придётся освободить Анри и отпустить его домой. Идеально. Она собралась с духом и приготовилась устроить шоу.
Справа от стола открылась дверь, и в фойе медленно вышел офицер. Нэнси никогда не разбиралась в рангах, но было очевидно, что это кто-то важный. Он подошёл к столу и резко остановился. Секретарь поспешил встать. Офицер отмахнулся от охранников и кивнул секретарю. Тот снова сел и достал из ящика новую ручку.
– Нет поводов для истерики, мадам Фиокка. Майор Бём, к вашим услугам, – сказал он по-французски. Нэнси внимательно посмотрела на него: стройная фигура, по виду немного за сорок. Не носи он эту омерзительную форму, его можно было бы назвать красивым. Но этот мерзавец только что выбил у неё почву из-под ног.
– Мой муж? – произнесла Нэнси, окинув его презрительным взглядом.
– Я вас к нему проведу, идите за мной, – кивнув, ответил он.
Он открыл дверь и придержал её. Она взяла свой клатч, расправила плечи и пошла за ним. Жаль, она лишалась публики, перед которой разыгрывала спектакль. Бём вёл её по коридору, широко и размашисто шагая. На Нэнси была модная узкая юбка, и на каблуках она могла передвигаться только маленькими шажками. Ей пришлось семенить за ним, как маленькой собачке. Пожалуй, пришло время снова взять инициативу в свои руки.
– Майор Бём, это совершенно возмутительно, как вы смеете увозить Анри, как какого-то рядового преступника? Я не представляю, что скажет мэр.
Бём не ответил. Он остановился перед самой обычной дверью и пригласил её войти внутрь.
Она вошла. Чистая небольшая прибранная комната. Наверное, когда-то, до того, как нацисты захватили здание, здесь располагалось помещение старшей прислуги. Окно было закрыто ставнями, но дневной свет вё равно проникал внутрь. Стены были выкрашены в бледно-зелёный цвет. В простых чёрных рамках висели гравюры с видами побережья. Старую мебель убрали, и в центр маленькой комнаты поставили грубый деревянный стол и пару расшатанных металлических складных стульев. На одном из них, спиной к окну, сидел Анри.