Белая орчанка и оборотень
Шрифт:
— Тебе не стыдно? — Не подумав, сказал первое, что пришло в голову.
— Нет. А тебе? — Она любопытно смотрела большими, такими подозрительно знакомыми глазами.
— Ну… Как-то не привычно. — До него только сейчас дошло, что он тоже, абсолютно голый. Руками он поспешно прикрыл пах. И тут его осенило. — Лали?!
— Да, моя
Когда они пришли в обитель, был уже полдень, (перед этим они сильно помяли траву на той поляне — искали свою одежду). И там их ждал сюрприз, в виде прекрасной Оливии и… Зои! Сардер спасая её от голода, заодно спас и от одиночества, уговорив на сеновале стать его парой.
Оли сидела за кухонным столом она стала настоящей красоткой. Ровная, фарфоровая кожа, будто подсвеченная изнутри делала её невероятно аппетитной. С растрёпанными, словно у прекрасной ведьмы, волосами, вдруг ставшими после переворота очень густыми, она вызвала бы зависть у любой городской красавицы. Амич сидел через стол напротив. Его, сейчас желтые глаза, неотрывно смотрели на не пришедшую еще в себя девушку. Весь вид обороняя, говорил о том, что он сдерживается из последних сил, чтоб не накинутся на неё прямо здесь и сейчас.
Остальные девушки причитали, охали и спешно собирали вещи для переезда на новое, постоянное место жительства — в замок. На слабые возражения Амичита, обалдевшего от красоты Оливии, поднялся настоящий, женский бунт. Дюморт не стал повторять его ошибку и просто молча, помог загрузить в повозки вещи девушек.
P.S.
Созданное против оборотней, гоблинское проклятье, попало на нёсших его людей. В теле человека оно подверглось каким-то немыслимым метаморфозам. Это дало шанс оборотням выжить. Организм переболевшей Красным мором женщины, становился способным к преобразованию. Гены человека как глина, легко менялись и принимали форму чужих, более сильных. Слюна и (обязательно, как
Когда Бёрк, Гелиодор, и все остальные вернулись в замок, девушки уже закончили переезд. Они расселились по отдельным домам, образовав пары. А на зиму без половины остался лишь Ксинит. За лето в обитель свезли еще пять проклятых, к огромной радости одиноких оборотней. Бёрк выходила к повозке и встречала новеньких. Она при каждом приезде объявляла возчику о новых смертях среди проклятых. К последнему осеннему явлению проверяющего, на дорогу вышли лишь шесть девушек с умело нарисованными шрамами на лицах.
Ранней весной, когда с юга только потянулись караваны перелетных птиц, в пограничном замке на свет появились первые малыши: «Новые зверерожденные»!
Только Варди был не рад. Эту зиму он прожил в своей лавке один. Ему было тоскливо и одиноко. Он запил, и пил, не просыхая несколько недель. На своей темной, запушенной и такой не уютной, без девушек кухне, он сидел за стаканом горького рома и, вытирая пьяные слезы пушистым кончиком хвоста, ругался.
— Ух, оборотни… — Грозил он в пустоту кулаком. — Ух, вы заплатите мне! Где я возьму себе таких мышаток… — Всхлипнул он и замер. — Где я ещё, возьму…? — Его лицо озарила дьявольская улыбка. — Ещё себе возьму… И оборотни, мне заплатят…
К следующему лету он открыл в старом, оставленном за ненадобностью, но крепком еще, городском монастыре золотошвейную мастерскую, а при ней сиротский приют. В него, договорившись с властями и потратив на взятки крупную сумму денег, он стал свозить собранных на другом берегу проклятых. Зачем? Это уже совсем другая история…