Белая овца
Шрифт:
– Ну… это были бы меры предосторожности, – наконец выдавила она из себя. – В конце концов, нам бы наверняка не поздоровилось, если бы их собрал Озма или кто-нибудь еще.
– Ага, но уничтожение мира победой назвать никак нельзя. Кроме того, чтобы этого не допустить, нам было вполне достаточно сил всего лишь одной единственной девы. А вот ты отправилась за Весной и наверняка уже прикидывала планы насчет поисков Зимы и Лета.
– Да, и я сумела бы ее достать, если бы не-… – тут Синдер замолчала.
Впрочем, у Тириана никакой жалости не имелось.
– Если бы не вмешательство
– Я этого не говорила.
– Но хотела сказать.
– Я же тебя сожгу, – прошипела Синдер, призвав небольшой огонек, чтобы добавить некоторый вес своей угрозе, но тут же его погасила, когда Тириан открыл рот, чтобы пожаловаться на нее Николасу. – Какой же ты все-таки идиот. Меня не должно здесь быть. Я могла бы сейчас находиться рядом с ним. Или с Салем. А может быть, охотиться на дев, как бы бессмысленно это теперь ни звучало. Проклятье. Возможно, я просто желаю получить их силы. А может быть, Салем ненавидит само слово ‘девы’ и хочет их полного уничтожения. Кто знает, зачем Озма их создал. Это же просто нелепо!
– Я тебя, вообще-то, слышу, – отозвался тот. – И за свои жизни я совершил множество ошибок. Не стоит во всем искать какой-то скрытый смысл. Кое-что является… ну, просто ошибкой…
– Ты и в самом деле считал, что выдать сверхчеловеческие силы четырем девчонкам с тем условием, что их унаследуют другие девчонки, о которых они будут думать в момент своей смерти, окажется хорошей идеей? – поинтересовался Николас. – И зачем вообще понадобилось ограничение по возрасту в тридцать лет?
– Тогда это имело смысл.
– Какой?
Озма просто от него отмахнулся.
– Чтобы его понять, нужно было жить в то время.
– Что он вообще здесь делает?! – спросила Синдер, вновь потеряв всякое терпение. Когда Николас хмуро на нее посмотрел, она покачала головой. – Нет, я сейчас серьезно. Озма ведь является нашим врагом и не должен играть в шахматы с мужем Королевы Гриммов.
– Синдер, мой сын пытается заключить мир. Разве нам не стоит последовать его примеру?
– НЕТ! – топнула она ногой. – Ч-чем я тогда буду заниматься? Нельзя просто взять и всё бросить, иначе в чем вообще заключался смысл уже сделанного?
Николас задумался.
– Ну, ты можешь стать, например, певицей.
Синдер в ярости дернула себя за волосы.
Это было просто каким-то издевательством. Катастрофой. Все их планы – ее и Салем… Жон всё испортил. Синдер застряла в Анселе, имея возможность лишь смотреть телевизор, обиженно дуться и придумывать методы устранения Тириана, которые позволили бы ей остаться безнаказанной.
А после этого она вообще ни в чем не была уверена. Если всё произойдет по воле Салем, то Синдер выйдет замуж и заведет детей еще до исхода этого десятилетия.
Не слишком ли поздно было вернуться обратно в дикие земли?
***
– Говори как есть, – попросил Жон.
– Ну, это было приемлемо, – честно ответила ему Вайсс. – Иногда ты слишком сильно увлекался, а твоя манера речи не совсем соответствовала принятой на подобном уровне, но возможно, тебе это даже
– Недостаточно высокий стиль?
– Да. Но зато гораздо понятнее широким массам. Впрочем, об этом сложно что-либо сказать наверняка. Мне кажется, что ты все-таки сумел донести до них мысль о противозаконности взятия Янг под стражу. Теперь Совет вынужден реагировать на то, что сейчас происходит в сети.
Жон откинулся на спинку своего кресла и вздохнул.
– Я чувствую здесь наличие какого-то ‘но’.
– Оно действительно есть, – подтвердила Вайсс. – Тебе нужно помнить о том, что еще ничего не закончилось. Даже если они освободят Янг, то мы всё равно находимся посреди Атласа. То есть нас могут признать, например, военными преступниками и попытаться арестовать, а после оказания сопротивления – пристрелить.
Жон сжал подлокотники.
– Они могут попробовать…
– Могут, и мы, скорее всего, сумеем сбежать, а они понесут серьезные потери. Но в долгосрочной перспективе всё это обернется именно против тебя, даже если никто из нас не погибнет. Залитый кровью город – это совсем не то, что будет способствовать установлению добрососедских отношений.
Да. Жон застонал, убрав ладонь с рукояти меча, куда та уже успела сама собой соскользнуть. Сколько вообще прошло времени с тех пор, как он махал им в последний раз?
Ирония заключалась в том, что Жон постоянно попадал в ситуации, которые попросту невозможно было разрешить грубой силой или, например, щупальцами.
– Мнение общественности раскололось, и это очень хорошо, поскольку первоначальной реакцией являлись страх, гнев и ненависть. Есть еще множество людей, которые не знают, стоит ли тебе доверять, но оставляют… скажем так, сочувственные комментарии. Ну, то есть лично ты можешь им и не нравиться, но они задаются вопросом, зачем Атлас столь упорно тычет палкой в гнездо рапирных ос, пытаясь вызвать на себя твой гнев. Теперь к ним добавилось еще и давление на Совет по поводу незаконности заключения Янг.
Всё это звучало просто замечательно, и Жон даже не пробовал как-либо перебивать Вайсс. В конце концов, о политике она знала куда больше него и наверняка сама расскажет обо всех ее аспектах.
– Это хорошо, но вовсе не идеально, да и Совет, скорее всего, попытается как-то переломить данную ситуацию. Склонить симпатии общественности на свою сторону. Твоей основной задачей всё еще остается сделать так, чтобы нас не смогли выставить злодеями. Продолжай изображать из себя и Янг пострадавшую сторону, и у них ничего не выйдет.
– Даже если большинство людей ненавидят Гриммов?
– Ни ты, ни Янг ничуть не похожи на Гриммов. Нет, если бы ты, например, превратился у них прямо на глазах или изначально пришел в такой форме, то могло бы получиться крайне скверно, но сейчас люди видят перед собой молодого человека – милого и не блещущего особым умом – который просто пытается спасти свою девушку.
– Милый и не блещущий особым умом?
Вайсс пожала плечами.
– Ты сам попросил меня быть честной.
– Насчет моей речи, а вовсе не внешнего вида…