Белая река, черный асфальт
Шрифт:
Прачечная находилась в полуподвале. Туда вели три ступеньки, потом железная дверь и одно довольно большое зарешеченное окно.
Осмотрев стенку, лампочки от сигнализации не нашли. Но все равно решили действовать так, как будто она присутствовала.
Еще ничего криминального не сделали, а сердца уже стучали, как молоты.
И – есть!
Сему пробило.
Он вытащил планшет, нажал на кнопку включения, начал что-то лихорадочно записывать. Третье за день!
– Может, не пойдем? – спросил Циркуль. – Семка и так
– Семен, – спокойно поправила Зая. – Он не Семка, а Семен.
– Да ладно тебе, – попытался успокоить ее Лешка, но знал, что парой-тройкой таких ошибок вполне может нажить себе врага. И более отказываться от первоначального плана не предлагал.
Зато когда Сема закончил, Циркуль оказался на высоте. Может быть, даже просто незаменим. Откуда у него такой опыт, неизвестно. Однако выяснилось, что он прихватил из дома, из отцовского шкафчика с инструментом, почти метровый ломик – фомку. И более того, мгновенно сорвал им с петель мощный навесной замок на двери прачечной. Саму дверь с лету выбили совместными усилиями Заи и Циркуля.
Первым в разверстую ночную темь вбежал Сема.
Изобразив из планшета довольно мощный фонарик, пустил по стенам рваные кривляющиеся тени.
Поиск Семиных рубашек (одежда других членов коллектива стиралась редко и без изысков, дома) представлялся невыполнимой задачей. Покрутившись с минуту в мешанине из кромешной тьмы и яркого светодиодного огня, ребята выскочили на улицу.
Из трофеев имелся лишь механический карандаш, который Семен зачем-то прихватил со стойки.
Сердце Семы во время преступного акта так сильно билось не зря.
Еще через час он усладил слух верных друзей очередным шедевром.
Да и с уворованным карандашом он знал, что делал.
И через день, и через два, когда Семен брал в руки свой трофей, то отчетливо испытывал волнение. Не такое сильное, как тогда, в темной прачечной, но явно той же природы.
Впрочем, уже через неделю карандаш, как источник вдохновения, «эмоционально истощился» и перестал помогать с созданием творческого настроения.
А креативная группа, соответственно, начала разрабатывать свой следующий преступный план.
Глава 3
В их старой адвокатской конторе чемпионом по полным оправдательным приговорам в уголовных процессах был, конечно, Гескин. За полвека активной практики он имел четыре подобных случая. За ним шел Олег, однажды добившийся оправдания парня, обвиненного во взломе палатки. Багров сумел найти безупречное алиби, подтвержденное МВД-шными фото- и видеодокументами. Парень, оказывается, в хлам пьяный, был доставлен полицейскими другого района в «обезьянник» за плохое поведение. Весь вечер и полночи просидел в сорока километрах от места, где в это же самое время «бомбили» палатку.
А молчал, как партизан, потому что напился
В общем, у Багрова тогда больше сил ушло на улаживание дел с супругой бузотера, чем на судебную тяжбу. Только в этом случае парень был готов признать собственное алиби.
Олег безумно гордился своим оправдательным приговором. И это был, наверное, главный козырь в его бессмысленном, но ожесточенном профессиональном соревновании с Шеметовой.
Теперь же и этого козыря не стало.
К чести Олега, он мужественно перенес уравнивание позиций с любимой женщиной и даже сам сбегал за тортом.
Второй торт принес Гескин. Сказал проникновенную речь, что очень рад видеть рядом с собой людей, ни в чем ему не уступающих.
Ну это приврал старик.
Кое в чем им еще долго придется его догонять.
В мудрости. В осмотрительности и разумной осторожности, весьма полезной как для тех, кого он защищал, так и для него самого. Аркадий Семенович не уставал повторять, что главная удача адвоката – когда он «приносит существенную пользу своему доверителю». Не забывая далее добавить: «не получив при этом проблем и, желательно, заработав деньги».
И, разумеется, Аркадий Семенович на две головы был выше своих молодых коллег в корпоративных связях. Казалось, старик знал всех, причем ни с кем не был в ссоре.
Шеметовой его слова были невероятно приятны. В последнее время Гескин плотно опекал Антона Крымова, их нового адвоката, самого молодого в коллективе. До появления Тошки на его месте в служебной иерархии была Ольга, и хоть взрослая она теперь дама, а все равно иногда обидно. Вот такая странная ревность.
Хотя, с другой стороны, сколько можно ходить в учениках? Учиться надо всю жизнь, а с ученичеством надо заканчивать, как только стал самостоятельным специалистом.
К тому же в разное время опекаемыми Гескиным были и Багров, и Томский. Просто замечательно, что приходят новички, а Аркадий Семенович остается. Подольше бы так.
В общем, посидели душевно, как обычно в их конторке. Кроме вышеперечисленных, была и вернувшаяся из отпуска Валентина Семеновна. Как будто и не уезжала: вынула чуть не изо рта у Волика кусок жирного торта, отодвинула конфеты от Багрова. Ольга и так бы ему не позволила, диабет сладким не вылечишь. Однако суровая контороуправительница не собиралась пускать дело на самотек.
В конце застолья она по-простому спросила Олега Всеволодовича (Шеметова аж зажмурилась):
– А ты, красавец, когда жениться-то собираешься? Мне еще долго ждать?
Олег, в жизни не терявший самообладания, вдруг смутился. Шеметовой не без злорадства пришлось его выручать.
– Вообще-то я не готова, – ответила она. – Или вы не меня имели в виду? – ловко перевела все в шутку адвокат.
– Тебя, тебя, – не смутилась ни разу неделикатная Валентина Семеновна. – Жду еще полгода, – сказала она Багрову строго.