Белая Роза
Шрифт:
Голос Люсьена ломается, и он качает головой, словно пытается избавиться от этих воспоминаний. Я чувствую себя парализованной. Я не представляю себе Люсьена ребенком. Я понятия не имела, что он из Болота, хотя, конечно, если его сестра была суррогатом, он тоже должен был быть оттуда. Он всегда казался таким уверенным, таким спокойным под давлением, всегда зная, что нужно делать.
Я никогда не думала о событиях, приведших его к становлению фрейлиной. Может, я не хотела знать. Может, проще было притвориться, что он всегда был таким.
Он сморит на землю, когда продолжает
— Отец позвал меня в дом, — продолжил он. — Моя мать плакала. Азалии было всего два. Кухонный стол был убран. Мой отец сказал, что я собираюсь помочь семье. Я не видел двух людей, которых он привез с собой, пока не стало слишком поздно.
Люсьен трижды сильно дергает за свои длинные волосы.
— Они привязали меня к столу. — Сейчас он говорит быстрее, из него льются слова, и мне интересно, рассказывал ли он кому-нибудь эту историю раньше. — Они связали меня, пока моя мать кричала. А Азалия плакала, хотя она и не знала, что происходит. — Люсьен копает пальцами землю. — Я не мог двигаться. Я почувствовал, как кто-то расстегнул мои штаны и сорвал их. — Его плечи напряглись. — А потом был огонь. А потом был нож.
Его голова падает в руки, он рыдает, все его тело сотрясается.
Я не знаю, что сказать. Я не думаю, что могу что-либо сказать, даже если бы нужные слова пришли ко мне. Мой мозг как в тумане. Я мягко кладу руку ему на спину.
— О, Люсьен, — шепчу я.
Он снова проводит рукой по лицу. — Он получил то, что хотел. Он продал меня Жемчужине в обмен на то, что мою семью перевезли на Ферму. — Люсьен наконец-то поднимает взгляд, чтобы посмотреть на меня. Его глаза красные, но в них огонь. — Я должен был умереть. Он не… он не хирург, он понятия не имел, что он делал. Я должен был умереть, а Азалия должна была жить.
— Это не твоя вина, что она умерла, — говорю я.— Так же, как и не вина Эша, что Синдер умирает, или моя вина, что Рейвен… — Я не могу закончить это предложение, поэтому кашляю. — Это они, Люсьен. Королевская власть. И посмотри, что ты сделал. Ты… проник в их систему. Прямо под носом. Я встретила только несколько твоих сторонников, в Банке и Смоге, но ты даешь людям надежду на что-то лучшее, что-то другое. Ты меняешь жизни людей. — Я сжимаю его плечо. — Ты изменил мою.
Внезапно пронзительный крик проносится эхом через поле.
— Рейвен, — вздыхаю я.
Люсьен вскакивает на ноги и бежит, его волосы ниспадают каштановой лентой позади него.
— Рейвен! — кричу я, подскакивая вверх, а затем падаю вперед на руки и колени.
Она снова кричит.
— Нет! — Я не могу застрять здесь. Не сейчас. Рейвен испытывает боль. Рейвен может умереть. Я ей нужна.
Я тяну и тяну, пока мои колени не начинают болеть, и я все еще борюсь с хваткой корней. Мне плевать, что со мной случится. Я иду к своему другу.
К удивлению, я чувствую крошечный рывок в корнях, малейшую слабость, и я могучим рывком освобождаю одну ногу. Мне кажется, что я могла вывихнуть коленный сустав в этом процессе, но я слишком занята, освобождая свою вторую ногу, чтобы чувствовать боль.
“Отпусти… меня”. С другим мучительным рывком,
Эш и Гарнет – возле спальни Рейвен. Гарнет нервно шагает из стороны в сторону. Эш стоит, уставившись на дверь.
Они оба поднимают глаза, когда меня заносит от бега.
— Что происходит? — спрашиваю я.
Из-за двери доносится очередной плач.
— Рейвен! — кричу я, кидаясь вперед.
Всего мгновение, и Эш с Гарнетом удерживают меня, схватив за руки.
— Отпустите меня! — кричу я, борясь против их хватки, но я использовала все свои силы, борясь с корнями.
— Люсьен там, — говорит Эш. — И Сил. Они… они делают все, что могут.
— Я ей нужна. — Я пинаю дверь. — Рейвен, я здесь!
— Ты не можешь войти, — говорит Гарнет. На его рубашке кровь. — Ты не захочешь туда заходить.
Мое лицо мокрое от слез. Я тяжело падаю вперед.
— О, пожалуйста, — прошептала я, — не дайте ей умереть…
Я не знаю, как долго мы ждем в коридоре. Эш и Гарнет отпустили меня в конце концов, хотя Эш твердо сжимает мои плечи одной рукой, а Гарнет неподалеку. Каждый звук разрезает меня. Успокаивающий шепот Люсьена. Слабые крики Рейвен. Затем ничего, кроме тишины
Дверь открывается.
Люсьен стоит в дверном проеме. Я не смотрю на кровь на руках. Я не смотрю на выражение лица.
Я смотрю мимо него и все, что я вижу – тело, лежащее на кровати. Рейвен.
— Вайолет… — Люсьен начинает, но я толкаю его и бегу к ней.
Ее кожа влажная от пота. Ее глаза закрыты, лицо спокойное. Я падаю рядом с ней.
— Рейвен? — шепчу я. — Просыпайся. Давай, сейчас же. — Я осторожно встряхиваю ее, и ее голова качается из стороны в сторону. Слезы размывают мое зрение. — Ты Рейвен Стирлинг, и ты сильнее этого, — говорю я громче, потому что, может быть, она меня не слышит, может быть, если я просто заставлю ее услышать меня, она откроет глаза. — Теперь ты должна проснуться, Рейвен. Ты не можешь… Ты не можешь меня покинуть. — Я зарываюсь лицом в ее плечо. — Пожалуйста, не оставляй меня.
— Она ушла.
Сил стоит у окна.
— У нее выкидыш, — сказала Сил. — Мы не могли…— Она вздыхает. — Ничего нельзя было сделать.
— Спасите ее, — говорю я, вставая и вытирая нос рукавом. — Спасите ее, как вы спасли себя.
— Я не могу, — сказала Сил. — Я не знаю, как. Только она может спасти себя.
— Нет, — говорю я это слово с такой силой, с какой только могу. — Кто-то должен что-то сделать, потому что она НЕ предназначена для этого. Ей предназначено быть в безопасности и счастливой. Ей предназначено постареть, влюбиться и жить. — Так много людей умерло, и я все это переношу, как могу, но не её. Я возвращаюсь к сломанному, окровавленному телу моей лучшей подруги и думаю: «Нет, я знаю, что я отдам свою жизнь, чтобы спасти ее. Я бы сделала все, чтобы она открыла глаза и снова посмотрела на меня».