Белая сирень
Шрифт:
Наталья (испуганно). Что с тобой?
Рахманинов. Опять эта невыносимая боль.
Фолли. Может, вызвать «амбуланс»?
Рахманинов. Нет, нет, не привлекайте внимания. Дайте я обопрусь о вашу руку.
Он достает платок, вытирает влажный лоб, очень медленно, не убирая руки с поясницы, стараясь быть незаметным, идет по направлению к двери. Наталья и Ирина следуют за ним.
Снегопад. На одной из улиц Нью-Йорка — Ист-Сайд мальчишки играют в снежки. Подъезжает такси. Из такси выходит Наталья, сверяет адрес, звонит у подъезда.
На высокой металлической койке — раздетый Рахманинов. Врач прослушивает его легкие. Жалко белеет худая костлявая спина, слегка оттопыренные уши на коротко стриженной седой голове.
Врач. Дышите глубже.
Рахманинов вдыхает и закашливается глубоким грудным глухим кашлем. Врач терпеливо ждет, глядя, как сотрясаются старческие лопатки. Рахманинов отхаркивается.
Врач. Курите?
Рахманинов. Курю.
Врач. Устаете?
Рахманинов. Да, стал быстро уставать.
Врач углубляется в рентгеновские снимки, поднеся их к окну. Рахманинов продолжает сидеть, испытующе глядя на врача. За окном идет сильный снег.
Врач. У вас явный плеврит, а вы курите.
Рахманинов. Я очень мало курю, доктор.
Наталья (заглянув в комнату). Можно?
Рахманинов. Наташенька, ну где же ты?
Наталья входит, вопросительно смотрит на врача.
Врач. Надо бросить курить. Надо сменить образ жизни. И наконец, надо перестать шутить со своим здоровьем. Господин Рахманинов очень переутомлен. Желательно сменить климат. Лучше всего — Калифорния. И вообще покончить с выступлениями.
Рахманинов. О нет, доктор, только не это! В концертах — моя жизнь. Вы поймите, я эстрадный человек. Если я чувствую какую-нибудь боль, она тут же прекращается, когда я на эстраде.
Доктор и Наталья смотрят на Рахманинова.
Рахманинов (продолжает). Ну хорошо, я брошу курить. Но я не могу меньше играть. Если я не буду работать, я зачахну.
Доктор (с улыбкой). А сменить климат обещаете?
Рахманинов (с готовностью). Да, да. Мы переедем в Калифорнию, обещаю.
Наталья. Одевайся же, Сережа, ты простудишься.
Рахманинов слезает с койки, начинает одеваться.
Наталья. Мы подождем
Доктор выходит, прикрывает за собой дверь. Наталья смотрит на него в ожидании.
Наталья. Что вы можете сказать?
Доктор (отводя глаза). Пока еще рано делать окончательные выводы, но… (Качает головой.) Нет, я должен посоветоваться вначале и сделать кое-какие дополнительные анализы.
Наталья (глядя в глаза доктору). Я должна знать. Это что… рак?
Доктор (решившись). Не исключено…
Наталья опускает голову, прикрывает глаза.
Рахманинов, уже одетый, шарит по карманам, достает сигарету, закуривает. Входит Наталья. Он успевает спрятать сигарету за спину.
Рахманинов. Ну что, какие тайны тебе открылись?
Наталья (бодро). Никаких. Отдай сигарету, Сережа.
Рахманинов (удивленно). Откуда ты знаешь?
Наталья (улыбаясь). Потому что позади тебя занавеска уже горит.
И правда — Рахманинов оглядывается: он успел прожечь в кисейной занавеске дыру. С помощью жены он лихорадочно старается сбить пламя с занявшейся огнем занавески.
Дом Рахманинова на Элм-драйв, 10. Калифорнийское солнце золотит апельсины на темной листве, благоухающие бегонии, звонко-зеленый газон. Щебечут птицы. У подъезда дома сияет новый «кадиллак». Под окнами террасы Наталья беседует с маленьким седым японцем-садовником.
Наталья. Этот куст надо посадить здесь.
Она указывает на стоящий на дорожке куст сирени, высаженной в зеленый ящик с землей;.
Садовник. Я думал здесь посадить жасмин.
Наталья. Мистер Рахманинов хочет, чтобы сирень сидела здесь, была высажена здесь.
Садовник. Миссис не верит мне, но сирень не цветет в южной Калифорнии.
Наталья (оглянувшись по сторонам). Я знаю. Но мне не хотелось бы расстраивать мистера Рахманинова, он человек мнительный, а для него этот куст имеет особый смысл…
По пустым комнатам проходит Рахманинов. Оглядывает светлые стены просторных комнат, золотистые натертые полы. Солнце льется сквозь раскрытые окна. Весь дом наполнен щебетанием птиц.