Белая сирень
Шрифт:
Иван. Дай глянуть, браток.
Капитан неприветливо смотрит на Ивана, но все же дает бинокль.
Разрушенные здания, пожарища. На голом береговом скосе проступает надпись, сделанная мелом: «ЗДЕСЬ ВСТАЛИ НАСМЕРТЬ ГВАРДЕЙЦЫ РОДИМЦЕВА».
Время ленча уже заканчивается. Рахманинов
Фолли. Пойду посмотрю, может, мадам Рахманинова уже приехала.
Рахманинов. Я с вами.
Рахманинов привстает из-за стола и вдруг, охнув, падает опять в кресло, кладет руку на бок.
Фолли. Может, вам лучше подняться в номер?
Рахманинов. Это пройдет. Не говорите миссис Рахманиновой, что я пил настоящий кофе.
Фолли уходит. Рахманинов с посеревшим от боли лицом задумчиво смотрит на панораму Сан-Франциско сквозь огромное зеркальное окно — крутую, отвесно падающую улицу, Голден-Гэйт-мост. В гавани под советским флагом стоит большой пароход. Внимание Рахманинова привлекает русская речь за соседним столом. Там сидят двое мужчин, по костюмам и по прическам явно советские, и между ними — ребенок: девочка лет семи.
Первый русский (вытаскивая бумаги из портфеля)… Я звонил в консульство, там никто не отвечает. А что делать с этими накладными?
Второй русский. Их надо передать в торговую миссию. Пойдем позвоним в Вашингтон.
Первый русский (девочке). Посиди здесь, мы скоро вернемся.
Оба уходят. Рахманинов смотрит на девочку — маленькая, худенькая до прозрачности, она с напряженным до угрюмости интересом следит за тележкой, которую развозит черный официант. Там лежат куски разных тортов, пирожные с вишнями и яблоками, разного рода десерт.
Рахманинов (девочке). Хотите пирожного?
Девочка испуганно переводит большие глаза на незнакомца, от которого она не ожидала услышать русскую речь, и отрицательно качает головой.
Рахманинов. Это очень вкусный шоколадный торт!
Девочка не отвечает, отламывает кусочек хлеба на тарелке, осторожно жует.
Рахманинов (продолжает). Вы говорите по-русски? Девочка (еле слышно). Да.
Рахманинов. Не бойтесь, я тоже русский. Может, вы хотите мороженого? Какое мороженое здесь! С изюмом и орехами.
Девочка. Мне нельзя. Меня будет тошнить.
Рахманинов. А что вам можно?
Девочка. Кусочек хлеба. Я уже сыта.
Рахманинов. А где ваша мама?
Девочка (шепотом). Маму бомбой убило. Когда мы улицу переходили.
Рахманинов (сдерживая слезы). Улицу переходили…
Девочка.
Рахманинов. Значит, вы пережили блокаду в Ленинграде?
Девочка кивает.
Рахманинов. Как вас зовут?
Девочка. Вера.
Рахманинов. Когда-то очень давно у меня была знакомая девочка Вера. Она жила в вашем городе, только тогда он назывался Петербург. Дайте мне вашу руку.
Он прячет ее маленькую ладошку в своих больших руках и смотрит на нее с болью и нежностью.
Рахманинов. Очень приятно познакомиться, Вера. Меня зовут дедушка Сережа.
Неожиданно над ними раздается голос.
Голос первого русского. Ты опять за свое? Сколько раз тебе говорить!
Первый русский берет девочку на руки и обращается к Рахманинову по-английски.
Первый русский. Извините, что она вас побеспокоила.
Он уносит девочку. Рахманинов сидит, обхватив голову руками.
Рахманинов (шепчет). Ну, а дети, за что русские дети должны страдать?
Несколько прохожих стоят, читая афишу: «КОНЦЕРТ РАХМАНИНОВА. ВЕСЬ СБОР ОТ КОНЦЕРТА ПОСТУПАЕТ РУССКОЙ АРМИИ И ВОЮЮЩЕЙ РОССИИ».
У кассы стоит очередь. С улицы входят несколько человек. Один из них — архитектор Мазырин. Архитектор останавливается посреди вестибюля и обращается к очереди.
Архитектор. Господа! Русские в изгнании обращаются к вам, призывают вас бойкотировать выступление господина Рахманинова. Мы расцениваем поддержку большевистской армии как предательство интересов России.
Второй русский разворачивает плакат с надписью: «ПОЗОР ИЗМЕННИКУ РОССИИ». Люди в очереди переглядываются, переговариваются.
Рахманинов репетирует с оркестром. Дирижирует Орманди. Репетируется Четвертый концерт. Рахманинов останавливается.
Рахманинов. Здесь хотелось бы немного рубато. Давайте попробуем с номера 45.
Орманди кивает, репетиция возобновляется. К сидящей в партере Наталье подсаживается Фолли.
Фолли (озабоченно). Билеты продаются неплохо, но у касс группа русских начинает демонстрацию. Кстати, там архитектор Мазырин. Пресса уже пронюхала, что может начаться скандал. За кулисами полно журналистов.
Наталья. Не паникуйте преждевременно, Чарли.