Белая таежка

Головина Галина

– Логично?
– тихонько бросил мне Кольча.

Я ничего ему не ответил. Сомнения начали грызть меня. Вроде бы получается так, что бородатый и на самом деле профессор. Если бы он был золотничником, то на кой леший Кольча ему сдался? Зачем его спасать? Пускай рвет медведица. Это даже на руку. Тогда оставшимся в живых членам экспедиции будет уж не до самородочков...

Кольча, очевидно, пораскинул уже своим "аналитическим" умом и пришел к мысли, что бояться нам бородатого нечего. Антошке он не товарищ. Я даже несколько раз заметил, как

он дружески поглядывал на своего спасителя. Стыдно ему за наше поведение. Бородатый это не мог не почувствовать и открыто подмигнул ему. Не падай, дескать, духом, все будет в порядке!

Галка, наверное, тоже заколебалась маленько, потому что призадумалась и в допросе получилась пауза.

– Может, вы мне закурить позволите, девочка?
– прервал наше молчание бородач.

Он отлично понял, что командует здесь Галка.

– Миша, отдай ему сигареты и зажигалку, - сказала она.

Я выполнил ее приказание.

– Благодарю покорно, - качнул бородой наш пленник.

– Не за что, - вылетело у меня.

– Что верно, то верно, - засмеялся он.
– Они меня подвергают насилию, и я же им спасибо еще говорю.

– А вас никто не просит!
– буркнула хмуро Галка.

Как жалко, что нет с нами Ванюшки. Наломаем тут опять дров.

Мне начинает казаться, что бородач потешается над нами, посмеивается одними глазами. Примечательные у него глаза - большие, карие и навыкате. У нас таких пучеглазыми дразнят. Я вроде бы уже где-то видел их. Вот видел и все! Но где? Когда?..

– Наплел сто верст до небес и все лесом!
– фыркнула насмешливо Галка, склонившись ко мне.
– Да сейчас и шамана-то путевого днем с огнем не сыщешь!
– Это уже громко, бородатому.

Профессор затушил сигарету о подошву своего высокого ботинка, какие я видел в кино на английских колонизаторах времен расцвета Британской империи, и повернулся к нам.

– Шаманы бубнами да плясками у ночных костров хвори редко теперь выгоняют, - начал он веско и внушительно.
– Это верно. Но как наши православные христиане поклоняются иконам Иисуса Христа, так многие пожилые эвенки еще чтут своих идолов. А шаманы очень тщательно где-то прячут Золотую Бабу - главного идола. Я повторяю: величайшую историческую ценность, ребята...

– Сколько уж веков ее ищут!
– загорелся и Колокольчик.

– Совершенно верно!
– подхватил бородатый.
– И вы можете понять мое состояние, ребята: я уж едва ли не держу ее в руках. Если мне ничто не помешает, то через неделю или две о ней заговорит весь мир. Она будет демонстрироваться в Москве, Париже, на своей родине в Риме... Ею будут восторгаться люди в лучших музеях изобразительных искусств мира!..

Он говорил увлеченно и с таким пылом и страстью, что буквально заворожил нас. Не поверить ему было просто невозможно. Но когда он замолчал, Галка все же сумела вновь овладеть собой.

– А почему вы здесь оказались? Опять возле нас?

– Да очень просто!
– засмеялся бородатый.
– Когда вы прошли стороной Священный

кедр, я, естественно, вздохнул свободнее: беда миновала. Но на другой день совершенно неожиданно для меня вы остановились в хоромах Федула. У самого Священного кедра! Я стал опять следить за вами...

– Парни, это же в корне меняет дело!
– расцвел Кольча.

Галка покосилась на него, но на этот раз ничего не сказала. Мы опять замолчали. Есть хочется - спасу нет. А конца этой канители не видать. Профессор отвернулся и стал переобуваться - в ботинок ему что-то попало. А может, дает нам возможность посовещаться, обсудить наше глупейшее положение.

– Связать его и в подвал!
– предложила тихонько Галка.

– А если он в самом деле профессор?
– спросил я.

– Они еще сомневаются!
– фыркнул Кольча.
– Да если бы он за золотом шел, какой бы ему был резон спасать меня?
– сыпал он горячим шепотом. Окочурюсь я в лапах у медведицы? Великолепно! После такой трагедии мой прах вы же домой повезете! Немедленно!.. Так или нет? .

Он чуть ли не слово в слово повторил все то, что пронеслось в моих мыслях несколько минут назад.

– Давайте, парни, кончать эту политику выкручивания рук, - не дождавшись от нас ни слова, предложил Кольча.

– Отпустим, да?
– желчно спросила Галка.

– У меня есть альтернатива.

– Какая?

– Содержать Олега Аркадьевича под домашним арестом до прихода командора.

Галка вопросительно поглядела на меня.

– Вообще-то можно, - согласился я.

– Объявим Олегу Аркадьевичу вежливо: так, мол, и так, мы вынуждены в силу сложившихся обстоятельств...

– Вот ступай сам и объявляй!
– оборвала его Галка. Весь этот разговор велся, разумеется, тихонько, шепотом.
– Рюкзак можешь ему вернуть, а документы и оружие будут при нас.

Кольча был доволен таким решением дела.

– Годится!
– Он встал, взял рюкзак и направился к бородатому, который все это время занимался своими ботинками.

Мы с Галкой тоже поднялись. Я закинул на плечо свое ружье и трофейное.

– "Зауэр" три кольца, - сказала Галка.
– К папе, погостить приезжал один друг с таким ружьем из Иркутска. Знаменитый зверолов...

Мы пошли к дому.

– Давай глаз с него не спускать, Мишаня.
– Галка поглядела на меня и улыбнулась опять той самой особой улыбкой, которую я увидел на ее лице сегодня у куста кипрея.

А у меня, как и тогда, сладко замлело сердце. Надо было что-то сказать ей или сделать что-то, но как и что, я не знал и плелся рядом с ней дурак дураком, не разжимая губ.

43

Чак засиделся на привязи и был несказанно рад, когда его отвязала Галка. Я первым делом спрятал в кладовке ружье бородатого, охотничий нож и документы. У стены стоял большой ларь из толстых плах. Федул, наверное, хранил в нем отходы зерна для скота. Вот в него я и положил ружье, а документы подсунул под глиняный горшок, перевернутый кверху дном на полке.