Белая вода
Шрифт:
— Очень — что?
— Очень, Госпожа Кали. Я очень хочу испытать что-нибудь новое, Госпожа Кали, — поспешно произнес министр.
На алых губах мелькнула мимолетная улыбка. Откуда-то над собой она достала высокий флакон с массажным лосьоном. Большим пальцем с черным ногтем она отковырнула крышку и погрузила туда стебель на всю длину. Комната наполнилась рыбным запахом. Рыбий жир. Тресковый, его любимый. Хьюгтон подскакивал на цыпочках в предвкушении.
— Что вы собираетесь делать?
— Кое-что новое, — ответила она,
Министр облизнул губы.
— Правда?
Ее голос упал почти до шепота:
— Да, правда.
И она резко повернулась к нему, одной рукой схватила его набухший член, а другой глубоко вонзила в уретру смазанный стебель и стала двигать вверх и вниз, вверх и вниз, пока он не завопил от неслыханной боли и неслыханного наслаждения, какого в самых диких мечтах не мог себе вообразить.
Боль бросила его на колени. Он скорчился на полу, ловя ртом воздух и стиснув себя обеими руками, а под ним растекалась лужица рыбьих молок и темно-красного малинового сока.
Сквозь эту муку, как стальная игла, дошел до него ее голос:
— Никогда больше не жалуйся, что я не делаю ничего нового.
Глава 32
Генеральный секретарь ООН Анвар Анвар-Садат вошел сквозь зажужжавшую дверь в неожиданно роскошную приемную. Стены из белого с розовыми прожилками мрамора напоминали нежную кожу гаремных красавиц. По крайней мере так восприняли холодный мрамор его романтические глаза.
А еще были скульптуры. Чернокожая женщина с большим количеством рук, чем дает природа. И руки эти она держала так, что это был одновременно и вызов, и призыв.
Кали, конечно. Индуистская богиня смерти. Как подходит для женщины с компьютерным псевдонимом Госпожа Кали. Сверху вниз смотрели на него пустые глаза статуи — два слепых пятна.
Анвар-Садат заметил, что формы ее весьма зрелые. Это показалось ему многообещающим признаком. Анвар Анвар-Садат любил женщин сладострастных.
По другую сторону двери — другая статуя. Это уже был не базальт, а порфир. Этого бога Анвар-Садат не узнал, но решил, что это может быть только Шива — супруг Кали. В каждой из его четырех рук были зажаты разные предметы, странные и с непонятным назначением.
Прочистив горло, Анвар-Садат возвысил голос:
— Здесь есть кто-нибудь?
— Ты желаешь войти в покои Госпожи Кали? — прозвучал в ответ твердый голос.
— Да. Это вы?
— Молчание! — прогремел голос.
Несмотря на свое самомнение и свое положение в мире, Анвар Анвар-Садат ощутил, что не может не повиноваться.
— Позвольте мне взглянуть на вас, — попросил он.
Голос доносился к нему из-за зеркала, находящегося между двумя статуями. Он сразу понял, что это зеркальная дверь, прозрачная с внутренней стороны, и что его изучают. Он принял небрежную позу, давая себя рассмотреть.
— Анвар Анвар-Садат, достаточно
— Да, — ответил он дрогнувшим от предвкушения голосом.
— Очень хорошо. Укрепи свой дух!
— Мой дух крепок.
— Ибо тот, кто приближается к моей ужасной сущности, навсегда меняет свою.
На одну мрачную секунду Анвар-Садат дрогнул. Он не хотел менять сущность. Он лишь хотел увидеть во плоти это создание, которое так заворожило его своим невиденным образом и неслышанным голосом и привело к этой минуте.
Он нервно сглотнул. И тут двери распахнулись.
Госпожа Кали была именно такой, какой он ее вообразил. Анвар-Садат увидел это сразу.
Она была высокой, статной и золотоволосой, как солнечный луч на чистом золоте. Черты ее лица были классическими, эфирными и в то же время точеными. Домино золотого шелка, обрамлявшее ее цвета Нила глаза, добавляло чуть-чуть тайны к тому, что было само совершенство.
Тело ее было как язык черного пламени, и пламя это замерцало, когда она перенесла тяжесть тела с одного роскошного бедра на другое. Кожа. Она одета в черную кожу. Этого он не ждал.
Его глаза скользнули вслед за мерцанием пламени, открывая новые колдовские подробности. Серебряная цепь на талии, черные ногти вампира, череп из слоновой кости на животе.
В одной руке у нее была плеть. В другой — собачий поводок.
Анвар Анвар-Садат пробежал глазами по этому поводку до самого пола, и сердце его забилось быстро и жарко.
На полу, у ее ног, скорчился на четвереньках какой-то человек. Он был совершенно голым, если не считать охвативший его горло собачий ошейник шипами внутрь. В зубах он держал алую розу, как послушный пес держит кость. С конца стебля на пол падали алые капли.
Глаза этого человека уставились в пол. Госпожа Кали резко дернула за поводок, и человек поднял голову.
— Позвольте мне представить Гилберта Хьюгтона, министра рыбных промыслов и океанов, — произнесла Госпожа Кали насмешливо-официальным тоном.
— Э-э-э... рад познакомиться, — выдавил из себя Генеральный секретарь ООН.
Сквозь стиснутые зубы канадского официального лица с зажатой в них розой донеслось горловое рычание.
События шли не так, как ожидалось...
Глава 33
В «Фолкрофте» Харолд В. Смит следил за развитием глобального конфликта.
— Это просто невероятно, — бормотал он себе под нос. — Будто все приморские страны впали в безумие обжорства.
В Северной Атлантике вышедший из повиновения американский рыболовный флот отступил в закрытую для рыболовства зону под названием Флемиш-кэп и в безумии обжорства выбирал канадскую треску в количествах, запрещенных правилами обоих государств. Катера американской береговой охраны мчались туда, чтобы убедить рыбаков уйти с канадских промыслов.