Белая ворона

Вран Карина

Волшебство: как только этому взрослому становится не интересно, малыши наперебой начинают вываливать сведения. Кроме меня: я сижу на корточках с палочкой для письма (для еды) и отчаянно хмурюсь. Дабы кое-то понял: ему здесь не рады.

А эти двое, оказывается, не поделили флаг. Я тут рассказала им, как сумела (больше пантомимой, конечно), что раз есть башни — на них должны реять флаги. Замок — это здорово, а флаги на башнях — это святое.

Хорошо, что вспомнила: флаг нужен красный. Можно с желтым в виде звездочек. Не хотелось бы с младых ногтей прослыть непатриотичной.

Тут

с этим серьезно. Батя обрадовал: гимн государственный мы будем учить с детского сада. И, хотя до этого еще целый год, неплохо было бы заранее подготовиться.

Я заражаю всех вокруг желанием нести в мир прогресс! И гармонию. Ведь гимн — это песнь, а песня есть — гармония.

Стройбригада не исключение.

Эта сладкая парочка не поделила, чей флаг лучше. Чжан Джиан притащил какую-то ленточку (красненькую, чин по чину). Бо Ченчен упер из дома платок. Не красный, обычный белый.

Но он сообразил привязать краешек платка к палочке для еды (и с кого только мог взять пример этот парень?). Подумал, что так флаг висит не торжественно, и привязал еще один край.

Я аж зависла, познав сие откровение. По сей день была уверена, что балбесу голова для того, чтоб в нее есть. Иногда даже песок.

А тут инициатива, творческий подход, реализация. Это моя школа!

— Ребятишки, а сколько вам годиков? — Син чешет маковку.

Лицо обалдевшее.

— Один! — отвечаем мы все вместе, хором.

И так же дружно чертим на песке горизонтальную черту. Ключ: один.

Небольшой рассинхрон: кто пальцами рисует, а кто и палочкой. Так это — кто на что учился. Однако, факт: глядя на меня, сначала длинношеее потянулось к изучению китайской грамоты, а следом и щекастик. Хотя он тормозит по страшной силе. Только этот ключ и умеет чертить, больше я в его большую, но пустоватую головушку впихнуть пока что не сумела.

Но здесь и сейчас — большего и не нужно.

Надо видеть лицо Сина. Парень в шоке: его рот так перекашивается, что тоже вытягивается в наклонную черточку. Слегка наклонную. И один уголок рта чуток приопущен.

— Один! — повторяет студент БФА. — А вы сами это всё построили? Или вам кто-то из взрослых помогал?

«Эй, свинтус, не пали контору!» — мои глаза, как плошки (правда, вытянутой формы, круглые глаза азиатам завезли только в аниме).

— Мы! — шедевры синхронности продолжаются. — Сами.

Меня накрывает странное ощущение, не скажу, что оно приятное: будто эти двое пацанят и я связаны в некий общий разум.

Где я что-то вроде пчелы-разведчицы (это такая пчелка, которая ищет место для нового улья, когда в старом наступает перенаселение, и тесно становится крылатым-полосатым). А балбесик с жирафиком — пчелы-помощники, которым пчела-разведчица танцем передает информацию о найденном дупле, и те летят с нею на осмотр потенциальной жилплощади.

Разум пчелиного роя, ага. Между лопаток как-то вдруг зачесалось. Крылья растут, не иначе.

—

Дети, вам уже говорили, что вы умные и продвинутые? — это он высказывает громко и четко, а пока пацаны радуются хвалебным словам, добавляет себе под нос. — Они дерутся из-за флага для замковой башни, которую сами соорудили. В год. Тут ров, как настоящий, мост из соломинок, деревья вокруг. Стены зубчатые. Намек на бойницы в стенах. Ступени во внутренний двор. Ворота из листиков. Сад камней во внутреннем дворе. А это что? Колодец? Надо спросить у мамы, делал ли я что-то подобное в их возрасте. Но что-то мне подсказывает — нет, не делал.

— Син, не хвали их, — говорю. — Они глупые. Башен — три. Сделали два флага и не смогли поделить их на три башни. Ты — сюда ставь, — тычу пальцем в Джиана, в башню, снова в башню, но в другую, затем в Ченчена. — Ты — сюда. А я завтра принесу флаг для центральной башни.

Брошенные в пылу сражения стяги водружаются на верхние точки башенок. Создатели знамен дружно лыбятся, светят белыми резцами (до клыков они пока не доросли, не говоря уже про моляры).

— О… — тянет «этот Син» долгий звук. — О! У меня есть идея. Для начала мне бы поговорить с кем-то из ваших старших… Госпожа Ли! Вы как раз вовремя.

Конечно, свинтус напросился на обед. Кто б сомневался? И естественно, мать его усадила за стол. Хотя он в этот раз сопротивлялся для приличия чуть подольше.

Палочками орудовать в скоростном режиме ему эти приличия не мешают. Как и осыпать заслуженными похвалами хозяйку. И где-то между комплиментами студентик высказал, чего ради напросился к нам столоваться.

Он вообще-то шел в гости к тете, но наткнулся во дворе на нас, таких красивых и умелых.

И пришла в его студенческую голову мысль.

Предыстория: ВУЗ, куда ворвался в поисках знаний наш «не-сосед», славится тем, что его выпускники в индустрии кино и телевидения — нарасхват. И дело не только в том, что учебное заведение престижное (а оно не только в Поднебесной, но и в мире котируется, если верить Сину).

Скорее, причина особого отношения к выходцам из киноакадемии (ранее — Институт исполнительских искусств) в их трудоспособности. Львиная доля времени и внимания в течение всего обучения уделяется практике.

Конечно, лекции и семинары никто ради практики не отменяет. Студенты высиживают часы в аудитории, а затем, в как бы свободное время, занимаются студенческими проектами.

И эти проекты довольно высокого качества, потому как их и преподаватели смотрят в обязательном порядке, и есть шанс, что кто-то из мастодонтов индустрии случайно заметит. Юноши и девушки строят себе лестничку к будущей карьере заранее, ступенька за ступенькой.

Так что летом старшие курсы особо не отдыхают. У них идут съемки, постановки и прочая движуха. То есть, на базе ВУЗа учащиеся способны создавать всамделишное кино. Фильмы художественные. Самостоятельно.

Большая часть этих работ проходит, как отчетные проекты. А в качестве актеров обычно привлекаются другие студенты. Ведь киноакадемия кого только не готовит, и все хотят засветиться. Кто лицом, кто строчкой в титрах.