Белая ворона

Вран Карина

И да, вот Яо — весьма и весьма симпатичная. Не зря ее подобрали на роль «будущей меня».

Ой. А разве не так зовут дочь нашей соседки, тетушки Яо?

Тут тебе не Русь-матушка, где в одном коллективе запросто могут работать три Марии, четыре Алексея и пара Слав. И всем будет плевать, что один Святослав, а другой Ростислав, зваться станут Слава Раз и Слава Два.

Здесь имянаречение — процесс тонкий, индивидуальный. Хотя фамилий одинаковых и схожих по звучанию хватает, имена в сочетании с фамилиями

отличаются.

Родители могут так плотно заморочиться, что изучат все доступные телефонные справочники, чтобы только назвать малыша не так, как других.

В голове сама собой начинает звучать какая-то бредовая перепевка. Сама не знаю, чего. Но мотив жутко прилипчивый.

«Яо Сяожу, Яо Сяожу. Яо, Яо, Яо Сяожу».

Меня тут же пробивает на хи-хи.

После эффектного ухода актрисы большинство присутствующих в смешанных чувствах. Но поводов для радости ни у кого особых нет.

На мой искренний звонкий смех оборачивается, кажется, весь павильон.

Даже мамуля смотрит с расширенными глазами.

— Ма, — отсмеявшись, тяну за рукав мою ходячую энциклопедию. — Яо. Тетушка Яо и эта Яо — мама и дочка?

О, во взгляде мелькает узнавание. Действительно, есть определенное сходство между этими двумя Яо.

— Эту девушку зовут Яо Сяожу? — на всякий уточняет мать. — Ту, которая вышла?

— Верно, — подтверждает мою догадку сценаристка. — Она учится на третьем курсе. Кинематографический факультет. Направление: кино и телевидение.

— Похоже, ты права, Мэйли, — улыбается мама. — Умница моя. Давай не будем говорить тетушке Яо все подробности того, что здесь сегодня случилось? Тетушка расстроится.

Киваю с серьезным видом.

Ничего себе, как тесен мир! Бэйцзин, северная столица Поднебесной, по факту — большая деревня.

Конечно, жаль, что при таких обстоятельствах мы пересеклись с бывшей владелицей коробки с сокровищами. Обидно за нее: ни одна ж рожа китайская не вступилась, когда этот «звездун» девчонку костерил.

Остается пожелать, чтобы симпатяшка взлетела на вершину местного кинематографа. И оттуда поплевала на «звездуна» и на режиссера Ли.

— Так сколько нам с детьми ждать? — напоминает о себе мама Ченчена.

— Ваша очередь сразу за детками пяти лет, — бодро отчитывается Фань. — Взгляните, они уже на местах.

Ага: подтянулись малыши, которые постарше нас. Что ж, заценим, как тут дошколята отыгрывают.

Зеленый фон, пухляш, стройняш и девчуля с косичками. Все трое в одинаковых детских спортивных курточках. И с желтыми рюкзачками за спинами.

Идут вприпрыжку, вертят головами. Стройняш постоянно куда-то тычет пальцем, привлекает внимание мелких товарищей. Пухляш хитренько поглядывает на соседку. «Будущая я» скачет миленькой козочкой между двумя парнями.

— Стоп, снято! — поднимает руку мой однофамилистый

режиссер. — Поправьте девочке волосы. Они должны быть спереди.

Тут же возле детей, как по щелчку пальцев, возникают две студентки. Теснят мальчишек, пуховками елозят по лицу девочки, вытягивают косички вперед, согласно требованию режиссера. Пшикают чем-то, лаком, скорее всего.

Осматриваюсь, пока в кино пауза, в поисках Сина. Не-сосед ведь утверждал, что будет принимать участие в съемках, перенимать опыт, так сказать.

О, вот он Он! Помню, одну мою преподавательницу жутко бесила эта словарная конструкция. Я с тех пор ее (фразу) и полюбила. И язык коверкать под свое восприятие тоже.

Син держит осветитель, за ним и не видно особо, кто стоит. Нет, ну а что? Тоже опыт.

Так, косички перекинуты и зафиксированы. Новый дубль, детки снова скачут. Пухляш пользуется тем, что девчуля таращится на что-то по указке стройняша. Тянет руку: даже фаланги пальцев пухлы, словно в общую оболочку три мини-сосиски завернуто.

Дергает соседку за косу. Та стопорится, выпучив глаза. Затем принимает решительный вид, скидывает с плеча лямку рюкзака.

Хлоп! Рюкзачком по пухлому боку.

Разворот. Глазки в точечку, взгляд подозрительный. Нарочно отвлек этот стройненький?

Хлоп! Второй удар в бок щуплого детеныша.

— Стоп, снято! — Ли, судя по голосу, недоволен, хотя хорошо же вроде все отработали. — Мальчик справа: где реакция? Тебя же шлепнули. Не стой столбом! Девочка. Снимай рюкзак быстрее. Не копошись.

— Госпожа Чжан, госпожа Бо, госпожа Ли, — приставленная к нам «младшая Чу» подает голос. — Деткам пора готовиться.

Эх, не дают досмотреть, что там еще наши подросшие версии будут делать. Нас уводят за ширму, там устроена гримерка в полевых условиях. Зеркала и лампы есть, две уже знакомые работницы в наличии (это они с косицами недавно колдовали).

«Мне не рано ли косметикой пользоваться?» — слегка ужасаюсь, когда ко мне начинает примеряться одна из девиц.

Знаете, как на шмат говядины глядит: как его будет лучше разделать? И что приготовить из кусочков? Посолить, поперчить: это пудра и карандаш для бровей после легкого выравнивания тона кожи.

Заменить резинки на хвостиках на черные. С фигурками… что это? Морковки? Добавить к главному блюду овощной гарнир.

Святые пассатижи, держите меня крепче.

Встряхнуть, взболтать — для проверки всего проделанного в движении, я так полагаю.

Блюдо готово!

Руки у гримерши холодные, как будто она их в холодильнике держала перед нашим приходом.

Вердикт: мне не понравилось. Остается только вздыхать: красота требует жертв.

Пацанов готовит вторая гримерша. Им, кстати, первую сцену снимать вдвоем, без меня.