Белее снега, слаще сахара...
Шрифт:
Король промолчал, потому что мы уже ехали по улочкам деревни, распугивая ребятишек и собак. На улицах было пусто, свет в домах не горел, и вскоре мы узнали причину – староста выдавал замуж дочь, и все жители деревни собрались в его доме, празднуя это событие.
Госпожа Ханна тоже была там, и, увидев меня, обрадовалась, как родной. Староста тоже знал меня в лицо, тем более что к свадьбе он закупал в нашей лавке пирожные и торт, украшенный воздушным кремом и фигурками голубков. Как я ни сопротивлялась, меня и короля затащили
– Согреться с дороги! – басил староста, поднося королю рюмочку вина. – И кусочек жаркого, господин мой!.. В такой день все должны быть сыты и довольны!
Я подтолкнула короля локтем, чтобы не вздумал соглашаться, но его величество чувствовал себя на удивление привольно, не выказывая недовольства или смущения, что сидит за столом с простолюдинами. Он выпил и закусил, и сбросил шапку, не боясь оказаться узнанным. Я сидела, как на иголках, а он преспокойно ел жаркое и нахваливал хозяйку, которая была красная от усердия и удовольствия.
– Какой приятный молодой человек, - прошептала мне на ухо госпожа Ханна. – Смотреть на него – одно удовольствие, а уж когда заговорит… - она тоже успела пригубить вина и теперь захихикала, как девчонка на празднике начала лета. – Будь я помоложе лет на тридцать, я бы своего не упустила. И ты не упусти, дорога Мейери!
– Госпожа Ханна!.. – только и произнесла я, опасливо косясь в сторону короля, который разговаривал со старостой.
Староста говорил увлеченно, размахивая руками, а король важно кивал. Я почувствовала раздражение и досаду – о чем было говорить деревне с королем!.. А ведь говорили же. И не испытывали неудобства.
Музыканты промочили пивом горло и заиграли свадебную хороводную. Все, кто еще мог стоять на ногах, помчались танцевать, и жена старосты самолично увела короля в хоровод.
– Парень танцует, - многозначительно промурлыкала госпожа Ханна. – И ты бы пошла, сплясала.
– Ногу подвернула, - отозвалась я. – Лучше посижу с вами. Полюбуюсь.
Но отсидеться мне не удалось, потому что меня тоже затащили в хоровод.
Деревенские пляски – это вам не королевские танцы со множеством фигур. Тут каждый топает и прыгает, во что горазд. Женщины и мужчины шли двумя кругами, меняясь партнерами, взвизгивая и ухая. Меня словно несло вихрем, пестрым от ярких одежд, шумным, стремительным…
Среди разгоряченных крестьянских лиц я то и дело выхватывала взглядом лицо короля. Он улыбался. Улыбался – и смотрел на меня.
Зачем так смотреть? Смотрел бы на жену старосты, которая отплясывала с ним, как в последний раз!..
Очередная смена кавалеров, и я оказалась в объятиях его величества, только потанцевать нам не удалось, потому что музыка смолкла, и музыканты громко затребовали пива и мяса, чтобы подкрепить силы.
– Чудесно, - сказала я немного сердито, - но нам пора домой.
Я хотела высвободиться из рук короля, но он не отпустил.
– Куда это ты? – сказал он
– Правильно! Они же под омелой! – расхохотался староста, широко разевая рот. – Оказалась под омелой – дари поцелуй, красавица!
Над нами и правда висела омела – привязанная к потолочной балке, украшенная лентами.
– Глупости какие, - сказала я, пытаясь разжать руки короля. – Все это суеверия… Нам давно пора ехать. Ночь уже… волки…
– Значит, не будем затягивать, - объявил его величество и поцеловал меня при всех, схватив за затылок, чтобы не увернулась.
Говорят, под омелой случаются чудеса. Наверное, это было одно из подобных чудес. Потому что хоть я и стояла на деревянном полу, но в то же время взлетела и парила где-то между звезд. Да, прежний синеглазый мальчишка научился целоваться, и теперь пользовался своим умением, унося меня в неведомый мир – сказочный, волшебный…
Гости захлопали в ладоши, подбадривая наглеца, мужчины завопили, подсказывая, что следует сделать после, когда мы будем возвращаться в город. Когда король отпустил меня, мои щеки и губы горели, как ошпаренные.
Госпожа Ханна была необычайно довольна и хитро посматривала на меня, пока мы ходили к ней домой, чтобы взять закваски.
– Приятный молодой человек, - шепнула она мне на прощанье. – И красавчик – каких поискать!..
Мы попрощались, король снова уселся в сани рядом со мной и по-хозяйски приобнял меня, держа вожжи одной рукой.
– Ну, это уже слишком, - не выдержала я. – Вы слишком вошли в роль возчика, ваше величество.
Он улыбнулся так самодовольно, что просто напрашивался на вторую пощечину.
– Очаровали всех крестьян, - сказала я, пытаясь спихнуть его руку со своего плеча. – Какие у вас таланты!.. Вы там как рыба в воде себя чувствовали. Теперь сомневаюсь – может, вы не король, переодетый возчиком, а возчик, переодетый королем? Обман раскроется и…
– Не забывай, что мой дед был водовозом, - король ничуть не обиделся и руку не убрал, только обнял меня покрепче. – В предках у меня не только короли. Простолюдинов – ровно половина.
Я передумала вырываться. В медвежьей шубе, под королевской рукой, мне было тепло и спокойно. Наверное, так спокойно мне не было никогда в жизни. Где-то я уже слышала такие слова…
– Староста рассказал, что не хотел выдавать дочь за того парня, - заговорил король. – Он – кузнец, вроде как не пара. Только кузнец-то оказался не промах, настоял на своем. И дом построил, и работал, как проклятый, чтобы свадьбу сыграть. Ну и девчонка ни за кого больше не хотела… Папаше пришлось уступить. Сейчас они все счастливы.
– Они боролись за счастье, - сказала я назидательно. – Главное, чтобы и дальше все были счастливы, чтобы не ошиблись с выбором. Чтобы это и правда была любовь, а не прихоть.