Бельфеддор

Белов Вольф Сигизмундович

– Разумно, – согласился демон. – Вот она, ваша глупая привязанность к одному месту, друзьям, любимой женщине. В этом ваша слабость.

Бельфеддор опять вздохнул.

– Мы встретим Тень вместе, – сказал он. – Я решу, что делать дальше, но – чуть позже.

– Не затягивай с решением, – посоветовал Ценнетес. – В этом случае я не могу тебе приказывать, однако надеюсь, что ты поступишь так, как нужно для спасения всех нас.

На башню поднялся воин и доложил:

– Прибыли лазутчики. Враг в половине перехода от нас, на рассвете он выйдет на равнину.

– Сейчас я спущусь и лично поговорю с

лазутчиками, – ответил комендант воину. – Ступай.

Воин удалился. Комендант взглянул на Бельфеддора и произнес:

– Похоже, пора выводить легионы на равнину. На рассвете мы примем бой.

* * *

Предрассветный сумрак быстро рассеивался, небо светлело, в чистой синеве все отчетливей проявлялся темный силуэт паука, раскинувшего свои лапы на половину небосвода. Прибрежная равнина заблистала бронзой в первых лучах солнца. Легионы ногарской армии, вооруженные белые поселенцы, воины чернокожих племен – тысячи бойцов встали плечом к плечу, встречая несметную армию Тени.

Верхом на своем вороном гиппарионе Бельфеддор проехал вдоль передней шеренги бойцов. В состав его легиона, сформированного наспех, кроме всех прочих вошли воины его отряда и поселенцы, которых он привел с собой из джунглей. Взгляд капитана упал на старого Тессеннеса.

– Зачем ты здесь? – спросил Бельфеддор. – Почему не остался в крепости?

– Я еще не настолько немощен, чтобы позволить врагу безнаказанно топтать мою землю, – решительно ответил старик.

Бельфеддор усмехнулся, а демон одобрительно заметил:

– Слова истинного воина.

Рядом с дедом стоял Киоттос, нетерпеливо теребя рукоять меча.

– Береги себя, парень, – посоветовал ему Бельфеддор.

Юноша лишь насмешливо фыркнул в ответ. Капитан покачал головой и вернулся к своим старым боевым товарищам. Воины из клана белых волков и Кетанга находились тут же, в первых рядах.

– Смотри, капитан, – указал Верлан Бельфеддору.

Верхом на буланом гиппарионе на равнину перед войском выехал всадник в блистающих доспехах. До сей поры Бельфеддору еще ни разу не доводилось видеть Ценнетеса в воинском снаряжении, и сейчас в облике сурового воина он с трудом узнал обычно такого добродушного и неторопливого коменданта крепости.

Взгляд коменданта скользнул из-под бронзового шлема по рядам многотысячной армии, выстроившейся на равнине. Указав рукой в сторону джунглей, Ценнетес заговорил. В наступившей тишине его твердый голос звучал громко и отчетливо:

– Оттуда, из глубин Юга, на нас надвигается враг, равного которому никогда не встречали наши предки и вряд ли встретят наши потомки. Тень готова захватить весь цивилизованный мир, уничтожить нас и навеки поработить наших детей. Сила ее несметна. Здесь, на землях Юга, мы последний рубеж на пути Тени. В одиночку нам не выстоять против ее армады. Но за нами города Ногары и земли свободных народов. Если сейчас мы покоримся, Тень захватит весь мир. Наши братья по оружию бьются насмерть в Сердце джунглей. Отступим ли мы перед Тенью? Позволим ли ей разрушить все, что создано нашими предками? Позволим ли ей поработить наши души и наших детей?

Из рядов чернокожих воинов вперед выступил один из вождей. Вскинув боевой топор, он что-то выкрикнул.

Его клич подхватил тысячегласый хор племен.

Кетанга, стоявший у стремени Бельфеддора, вскинул копье и выкрикнул ту же фразу. Капитан уже знал, что означают эти слова. В едином порыве ногарские солдаты и белые поселенцы побережья ударили мечами в щиты и подхватили клич чернокожих.

– Мы не покоримся Тени! – загремели над равниной тысячи голосов.

– Так будем же стоять насмерть, до последнего вздоха! – воскликнул комендант, подняв коня на дыбы. – Не дадим Тени легкой победы!

– Да! – яростно вскричали воины на разных языках.

Стена джунглей всколыхнулась, и ряды деревьев рухнули, разом обнажив тысячи воинов Тени. Сотрясая землю железной поступью, вражеская армия вышла на равнину.

– Да будет бой! – воскликнул комендант.

Ответом послужил яростный боевой клич защитников побережья.

– Началось! – возликовал демон.

От края до края, сколько видел глаз, по всему горизонту, армия Тени надвигалась на побережье несметной силой. Бельфеддор взглянул на своих товарищей. Лица их выражали тревогу, но никто не выказывал страха, хотя наверняка каждый сознавал, что это, скорее всего, последняя битва в его жизни.

Повинуясь слышимому только им приказу, тысячи воинов Тени одновременно остановились и неподвижно замерли на расстоянии полета стрелы от армии защитников Октоссо.

Привстав на стременах, Бельфеддор оглядел из-под ладони ряды противников. Кого здесь только не было. Стройные полуголые тела марози блестели на солнце – сейчас, при свете дня, они мало напоминали тех полузверей, с которыми капитан и его спутники столкнулись в ночь полнолуния близ Токкато. Лишь пятнистые шевелюры выдавали их принадлежность к древнему народу свирепых оборотней. Все вооружение людей-кошек составляли наручи [18] с длинными шипами-когтями.

18

Наручи – вид доспехов, защищающих предплечья.

За шеренгами оборотней стояли угрюмые керутты, потомки диких вепрей. Эти, напротив, были облачены в доспехи и вооружены короткими кривыми мечами и двулезвийными топорами.

Далее Бельфеддор разглядел зеленокожих семургов, жителей болот, над шеренгами которых колыхался лес пик с костяными наконечниками, и косматых сеххов с шипастыми дубинами, обитателей далеких сырых чащоб.

Тень привела к побережью практически всех древних обитателей саванн и джунглей. Никто из жителей Черного берега не видел их прежде, да и сам Бельфеддор знал о большинстве из них лишь со слов верховного жреца Ночи, показавшего ему армию Тени в Токкато.

Из-за спин воинов вражеской армии вышел чернокожий человек в золотистых одеждах. Увидев его, Кетанга нервно сжал свое копье и что-то произнес.

– Что он говорит? – полюбопытствовал Бельфеддор.

– Он узнал этого человека, – пояснил Гиссерий. – Это Гованга, верховный жрец Акатании.

Между тем жрец что-то прокричал, обращаясь к защитникам побережья. Тон его голоса был повелителен и требователен.

– А этот чего лопочет? – снова спросил Бельфеддор своего боевого товарища.