Белинда
Шрифт:
«Ладно, можешь страдать и маяться дурью до субботы, — сказал я себе. — Телефонного звонка, похоже, все равно не дождусь».
«Слушай сюда, кретин! — сказал мне Марти, и Белинда, возможно, не ошиблась насчет его прямолинейности. — Забудь ее. Ты еще легко отделался. Усек? Ее мать чуть было не подвесила тебя за яйца».
Раскаты грома так далеко, что почти не слышны. Похоже, боги двигают мебель на своей гигантской кухне там, наверху. Дубы скребут по обшивке дома, все в движении — листья, ветви, металлический свет.
Я позвонил в Нью-Йорк
— Джереми, я знаю, что она не способна на безумства. Она обязательно позвонила бы мне, если бы с ней что-то было не так.
Вот оно, началось. Теперь уже и галлюцинации?
Я мог поклясться, будто только что слышал в доме голос Алекса Клементайна. Алекс разговаривал с каким-то человеком, причем явно не Райнголдом, поскольку тот уже пару дней назад, как и было запланировано, уехал в Сан-Франциско. Собеседник Алекса говорил очень тихо. А еще в разговоре участвовала мисс Энни.
Точно галлюцинации. Каким бы пьяным я ни был, но хорошо помню, что не давал Алексу номер своего телефона. Сказал ему, что увидимся в Сан-Франциско и что я в порядке, в полном порядке.
Я изложил всю историю целиком только Джи-Джи, Алексу и Дэну, причем рассказал обо всем: о ее письме, о Бонни и попытке шантажа, о том, как избил Белинду, избил, избил… А еще о том, что Бонни с Марти больше ее не ищут.
«Белинда, возвращайся назад!» Наша история еще не закончилась. Не должна закончиться.
Дэн ужасно на меня разозлился: «Ты где, черт бы тебя побрал?! Да ты пьян! Я приеду и тебя заберу!» Нет, Дэн. Нет, Алекс.
И снова молния. На долю секунды все стало видно, как на ладони. Канапе и маленькие вышитые подушки. Суперобложка «Багрового Марди-Гра» в рамке, выцветшие письма под заляпанным стеклом… Шотландский виски пошел очень хорошо. Я, можно сказать, подсел на виски после стольких лет употребления белого вина и пива. Словом, комната плыла перед глазами.
А потом я услышал голос мисс Энни.
— Пожалуйста, разрешите мне сказать мистеру Уокеру, что вы здесь! — твердо сказала она.
Капли дождя, забрызгав мне руки и лицо, заблестели на телефонной трубке. Позвони мне, Белинда! Пожалуйста, позвони! Пожалуй, на сборы уйдет масса времени. Еще две недели назад я мог спокойно переехать сюда и перевезти через полстраны картины и незаконченные работы. Я все еще люблю тебя. И всегда буду любить.
Проклятье, голос Алекса!
Дождь сотрясал жалюзи. Потом я почувствовал порыв холодного ветра, словно внезапно распахнулись двери и окна. Ветви дубов хлестали по стенам. Совсем как памятные мне ураганы, когда с корнем вырывало магнолии, а жестяные крыши гаражей носились в воздухе и хлопали на ветру, точно книжные суперобложки. Надо нарисовать ураган. Нарисуй ураган! Ты ведь теперь сможешь нарисовать все, что захочешь. Разве ты сам этого не знаешь?
Такое ощущение, будто на экране телевизора показали стоп-кадр из «Конца игры». Но это же было несколько часов назад, и когда ты оставляешь стоп-кадр
— Предоставьте это мне, моя дорогая, — услышал я голос Алекса. — Он поймет.
— Мистер Уокер, к вам мистер Алекс Клементайн из Голливуда и мистер Джордж Галлахер из Нью-Йорка.
Надо же, Алекс собственной персоной! Вот такие дела. Алекс, который, как всегда, выглядел роскошно, стремительно вошел в комнату и словно осветил ее сырой полумрак. А прямо за ним — высокий то ли мужчина, то ли мальчик, с глазами Белинды, ее белокурыми волосами и ее пухлым ртом.
— Господи помилуй, вы оба здесь! — воскликнул я, попытавшись принять сидячее положение.
Стакан оказался на боку, и виски потек прямо на столик. И тогда Джи-Джи, этот то ли мужчина, то ли мальчик, ростом шесть футов четыре дюйма, этот юный бог, этот ангел, подошел, поднял стакан и вытер пролитый виски собственным носовым платком. Надо же, какая обворожительная улыбка!
— Привет, Джереми! Это я, Джи-Джи. Думаю, вы меня не ждали.
— Как вы с ней похожи. На самом деле похожи.
Он был весь в белом — белый кожаный ремешок для часов, белые кожаные туфли.
— Господи, Джереми! — нахмурился Алекс, который расхаживал взад и вперед по комнате, недовольно оглядывая стены, потолок, высокую деревянную спинку кровати. — Включи хотя бы кондиционер и закрой чертову дверь.
— И лишить себя удовольствия подставить лицо легкому ветерку? Алекс, как ты меня нашел?
— Если я очень захочу, то могу найти любого, — мрачно бросил Алекс. — Ты помнишь весь тот бред, что нес по телефону? Тогда я позвонил Джи-Джи, а тот сказал, что код города пятьсот четыре. Как я смотрю, Джи-Джи ты тем не менее рискнул сообщить номер телефона, а вот своему старому другу — нет.
— Алекс, я не хотел, чтобы ты приезжал, а номер телефона дал ему на случай, если позвонит Белинда. Вот и все. Джи-Джи, а Белинда, случайно, не звонила?
— Когда мы прилетели, я сказал тем таксистам, что мне нужен самый старый из них, тот, кто водит такси уже пару десятков лет, и они наконец привели нужного человека, похоже, креола — седовласого, с карамельной кожей. Тогда я спросил его: «Помнишь Синтию Уокер, писательницу — автора „Багрового Марди-Гра“? У нее еще был дом на Сент-Чарльз-авеню, с облезшей краской и вечно закрытыми ставнями, хотя сейчас дом может выглядеть и по-другому». — «Довезу прямо туда в лучшем виде! Все как было, так и осталось». Словом, просто, как дважды два.
— Вы бы видели его в действии, — заметил Джи-Джи. — Вокруг нас собралась целая толпа.
— Джереми, это ненормально, — сказал Алекс. — Даже хуже того, что случилось после смерти Фэй.
— Нет, Алекс. Может, только на первый взгляд. И вообще, я сам с собой договорился, так что все под контролем. Я просто отдыхаю. Берегу силы для финального рывка.
Алекс достал сигарету, Джи-Джи дал ему прикурить, сверкнув золотой зажигалкой.
— Спасибо, сынок.