Белладонна

Робертс Нора

— Я не хочу оставаться здесь одна.

— Хорошо. — Алтея вытащила из сумочки расческу и принялась распутывать и расчесывать волосы Лиз. — Скажи, если будет больно.

Когда я увидела тебя там, в доме, я подумала, что ты одна из новых женщин, которых они привозили туда. И что это опять произойдет. — Лиз зажмурилась. Слезы потекли сквозь ресницы. — Они снова заставят меня делать это.

— Мне очень жаль. Я никак не могла дать знать, что пришла помочь тебе.

— А когда увидела за окном Кольта, я подумала, что

это сон. Мне часто снилось, что кто-то придет и спасет меня, но ничего не происходило. И я боялась, что маме и папе просто нет до этого дела.

— Милая, твои родители так долго тебя искали. — Она приподняла подбородок Лиз. — Они очень беспокоились и поэтому обратились к Кольту. И я могу тебя заверить, что он тоже любит тебя. Ты и не представляешь, какую он кашу заварил, разыскивая тебя.

Лиз попыталась выдавить улыбку, но вместо этого вышла вымученная гримаса.

— Но они не знают о… возможно, они перестанут меня любить после того, как… узнают обо всем.

Нет. — Пальцы Алтеи сжались. — Это расстроит их, им будет больно и трудно, действительно будет очень тяжело. Но лишь потому, что они очень тебя любят. И ничто не может поколебать их любовь.

— Я… я не могу ничего, только плакать.

— Значит, сейчас это самое правильное, что ты можешь сделать.

Лиз дрожащей рукой ударила себя по щекам.

— Это я виновата в том, что сбежала из дома.

— Да, ты виновата в том, что сбежала из дома, — согласилась Алтея. — Ты сама во всем виновата.

Лиз резко отдернула голову. Слезы снова хлынули из ее глаз, когда она уставилась на кафельный пол.

— Ты не представляешь, каково это. Как это ужасно, как унизительно.

— Ты не права. — Ласково, но твердо Алтея обхватила ладонями личико Лиз, приподнимая, пока их взгляды не встретились снова. — Я все понимаю. Как никто другой.

— Ты? — выдохнула Лиз. — Это случилось и с тобой?

— Когда я была примерно твоего возраста. И я чувствовала, словно кто-то вырвал из меня что-то важное и я никогда не стану прежней. Думала, что никогда не смогу быть чистой, быть целой. Снова быть собой. И я очень долго плакала, потому что ни на что другое тогда не была способна.

Лиз взяла салфетку, которую Алтея вложила ей в ладонь.

— Я продолжала повторять себе, что это не я. Это на самом деле была не я. Но я была так напугана. Все кончено. Кольт все время повторяет, что все кончено, но мне все равно больно.

— Я знаю. — Алтея снова обняла Лиз, укачивая ее, как маленького ребенка. — Это больнее всего на свете, и какое-то время тебе будет нелегко. Но ты не одинока. Ты должна помнить об этом. У тебя есть семья, есть друзья. У тебя есть Кольт. И ты всегда можешь поговорить со мной.

Лиз шмыгнула носом, прижавшись щекой к груди Алтеи.

— А что делала ты? После… Что ты делала?

— Я выживала, — пробормотала Алтея, невидящим взглядом уставившись в пространство

поверх головы Лиз. — И ты сделаешь то же самое.

Кольт замер в дверях смотровой, прижимая к груди охапку баночек с содовой и шоколадных батончиков. Если раньше он ощущал себя бесполезным, то теперь вдруг осознал свою полную беспомощность.

Ему здесь нет места, бесполезно вторгаться в страдания этой женщины. Его первой и единственной реакцией была бешеная ярость. Но к чему она приведет? Он вывалил банки и шоколадки на стол в комнате ожидания. Если он не в состоянии утешить ни одну из них, исправить произошедшее, что еще ему оставалось делать?

Он потер ладонями лицо, пытаясь мыслить трезво. И тут заметил, как из лифта выбежали родители Лиз.

Вот что он может сделать. И он поспешил им навстречу.

А тем временем в смотровой Алтея закончила причесывать волосы Лиз.

— Хочешь переодеться?

Лиз попыталась выдавить из себя нечто отдаленно напоминающее улыбку.

— Я не хочу даже прикасаться к этой одежде.

— Веский аргумент. Что ж, может, я смогу утащить… — Краем глаза она уловила какое-то движение в дверях и, обернувшись, увидела бледную женщину и осунувшегося мужчину с покрасневшими глазами.

— О, моя малышка! Лиз! — Женщина первая бросилась в комнату, а за ней следом ее муж.

— Мама! — Лиз снова зарыдала, раскрывая руки навстречу родителям. — Мама!

Алтея отошла в сторону, не желая мешать воссоединению родителей и ребенка, их слезам и отчаянным объятиям. Заметив в дверях Кольта, она направилась к нему.

— Тебе лучше остаться с ними. А я скажу доктору Мэйлер, что они приехали, прежде чем уйти.

— Куда ты?

Она повесила сумочку на плечо:

— Писать отчет.

Алтея составила отчет, прежде чем отправиться домой и погрузиться в горячую ванну. Она отмокала в пенной воде, пока ее тело не потеряло чувствительность. Оправдывая это состояние полным изнеможением, физическим и эмоциональным, она обнаженной рухнула в постель и заснула глубоким сном без сновидений, пока ее не разбудил стук в дверь.

Пошатываясь, она непослушными руками натянула халат, потуже затягивая пояс по пути к двери. Мрачно нахмурилась, увидев в глазок Кольта, а затем резко распахнула дверь.

— Назови мне хотя бы одну стоящую причину, по которой я должна терпеть твое появление. Ты нарушаешь мой покой.

Он протянул ей большую плоскую коробку:

— Я принес тебе пиццу.

Алтея выдохнула, а затем снова вдохнула, привлеченная пряным ароматом сыра и специй.

— Это, возможно, спасет тебя. Полагаю, ты захочешь войти вместе с пиццей.

— Я на это рассчитывал.

— Так уж и быть — входи. — Сделав это неопределенное приглашение, она отправилась доставать тарелки и салфетки. — Как Лиз?