Беллилия. Убийца или жертва?
Шрифт:
– И вы дали его Чарли?
Она кивнула.
– Разве вы не знаете, как опасно давать кому-нибудь лекарство, прописанное для другого больного?
– Но в нем не было ничего опасного. Я часто принимала его сама, когда болел желудок. И мне становилось легче.
– Я бы хотел посмотреть на этот бромид, – сказал доктор.
Беллилия вышла из комнаты. Мужчины молча смотрели ей вслед.
– Значит, вы считаете, доктор, что причиной болезни мистера Хорста было пищевое отравление?
В тоне, которым был задан
– Я слышал, он прошлым вечером ужинал в вашем доме, мистер Чейни.
– В моем доме вчера ужинало несколько человек. Все ели одно и то же. И никто при этом не пострадал.
– Миссис Хорст говорит, что ему подавали особый десерт, какой-то крем. Остальные ели торт. Что было в этом креме?
Бен пожал плечами:
– Это вам может сказать моя служанка Ханна Фрост. Но я не думаю, чтобы такая простая вещь, как крем, могла вызвать отравление. Кроме того, остатки можно, наверное, найти в посуде, если вы захотите сделать анализ.
Доктор снял с вешалки свое пальто. Стоя спиной к Бену, он спросил:
– Именно ради этого вы хотели со мной встретиться, мистер Чейни? Из-за того, что один из ваших гостей чем-то отравился за столом? Когда я все выясню, я дам вам знать, – добавил доктор, после чего стал обматывать свою шею длинным вязанным шарфом.
– А вы не считаете, что около Чарли должна быть опытная медсестра? – спросил Бен.
Доктор резко обернулся. Поскольку именно это он и предложил с самого начала, а потом позволил Беллилии уговорить себя, вопрос Бена вывел его из себя.
– Почему вы всем этим интересуетесь, мистер Чейни?
– Как друг, я хочу, чтобы все, что только можно сделать для Чарли, было сделано. И, кроме того… – Бен подошел поближе к доктору, – нам надо думать и о здоровье миссис Хорст. Вы считаете, у нее хватит сил ухаживать за мужем… в ее положении?
Беллилия сбежала со ступенек лестницы, бросилась к доктору и схватила его за руку:
– У меня будет ребенок.
– Вот оно что! А я все думал, почему вы так прибавляете в весе. Вам лучше прийти ко мне для осмотра в ближайшие дни.
– Я себя очень хорошо чувствую, просто превосходно, – заявила Беллилия. После чего вручила доктору коробку, наполненную пакетиками с порошком. – Вот здесь это лекарство. Я его заказала в аптеке Лавмена. Мистер Лавмен все о нем знает.
Доктор положил коробку в карман пальто.
– Чарли выглядит хорошо, миссис Хорст. Пусть он отдыхает и соблюдает диету. Я завтра заеду к вам. – Он открыл дверь, и на всех хлынул поток холодного воздуха. – До свидания, мистер Чейни, – попрощался доктор и захлопнул за собой дверь.
Беллилия стояла, держась рукой за перила лестницы, и смотрела ему
Эллен напечатала на машинке «Оливер» со сломанной буквой «д» заголовок: «Внезапная болезнь мистера Чарльза Хорста». Руки работали неуверенно, и опечаток она сделала больше, чем обычно. Жена доктора Мейерса заверила ее, что Чарли вне опасности, а Мэри сказала, что он спокойно отдыхает. «Мистер Хорст в августе прошлого года женился на миссис Беллилии Кошрэн, вдове покойного Рауля Кошрэна, выдающегося художника Нового Орлеана». Рабочий стол Эллен стоял среди других старых, обшарпанных останков конторской мебели в полуподвальном помещении с цементным полом, оштукатуренными стенами и оглушающим эхом уличного шума. «Они познакомились в Колорадо-Спрингс, куда мистер Хорст уехал после смерти своей матери миссис Гарриет Филбрик Хорст, одной из наших самых уважаемых горожанок».
В пять минут первого она закрыла пишущую машинку и ушла из редакции. По городу ходили слухи, что из Нью-Йорка приезжает мадам Шуман-Хайнк, чтобы навестить семью музыкантов, купивших недавно дом в пригороде. Редакция находилась всего в трех кварталах от железнодорожной станции, но дождь лил с такой силой, что Эллен пришлось сесть в трамвай. Ветер вырывал зонтик из рук. Женские юбки вздымались до колен, но уличные бездельники, которые обычно болтаются у перекрестков, надеясь поймать взглядом черные полосатые чулки, попрятались в забегаловках или в бильярдных.
На станции стоял запах резины и мокрой шерсти. Эллен дожидалась поезда у залитого дождем окна, наблюдая за пассажирами, выходящими из нью-йоркского поезда. Среди них не было никого, кто хотя бы отдаленно напоминал мадам Шуман-Хайнк. И тут она увидела Бена Чейни, быстро шагающего по мокрой платформе, и подумала, а не попросить ли его отвезти ее домой. Но когда Эллен обнаружила, что он встречает какую-то женщину, настроение у нее упало, и она отодвинулась в тень, чтобы он не заметил ее, когда будет проходить со своей дамой через помещение станции.
Под сильным дождем она добежала до трамвая. Десятиминутный маршрут казался нескончаемым. Обед был еще хуже. Родители Эллен, бывшие преподаватели школы, не терпели никаких сплетен за столом. Поэтому, как только позволили правила приличия, она попросила Эбби подняться с ней наверх. Закрыв дверь своей спальни, она тут же начала со всеми подробностями описывать сцену на железнодорожной станции. На Эбби это произвело сильное впечатление.
– Если бы ты к нему обратилась, он, возможно, представил бы тебя своей дорогой крестной матери или одинокой тетушке.