Беллона
Шрифт:
te ne vardavi drio da j oci mori,
e te balavi alegra tuta note,
e i baldi alpini te cantava i cori.*
____________________________________________________________
*Через плетень твоей беленой хаты
Порхая, словно птичка, каждый вечер,
Девчонка рыжая, в фуфаечке на вате,
Была
Нам не забыть твои разбитые сапожки
И очи карие, что звездами сверкали,
Как танцевала ты, прекрасная Фиошка,
И наши песни до зари не умолкали. (Пер. Виталия Леоненко)
Голос срывался. Она сама себя не узнавала. Где ее хладнокровие? Эту песню она услышала впервые в конце 1943 года. Тогда в России была разбита вся итальянская Восьмая армия. Песню сочинили итальянские солдаты. Двое, чудом уцелевшие, побывали в Бжезинке в гостях у Фридриха Дросселя, друга коменданта Рудольфа Хесса. Лилиана сидела с ними за одним столом. Ела-пила-хохотала. Хесс привез итальянцев к Дросселю в автомобиле. Они дико замерзли, пока ехали. Снег валил. Проклятая снежная земля. Она все время спит. Она все время мертва.
– Oh... Joska, Joska, Joska,
salta la mura fin che la dura!
Oh... Joska, Joska, Joska,
salta la mura bala con mi!*
______________________________________________
* Фиошка, Фиошка, Фиошка,
Танцуй со мною, пока я живой!
Фиошка, Фиошка, Фиошка,
Побудь со мною, не уходи! (Пер. Виталия Леоненко)
Песню эту выжившие в русской бойне итальянцы пели, опьянев, закрыв глаза, дирижируя слепыми руками. Красные щетинистые щеки, забывшие о бритве. У одного были обморожены пальцы. Забинтованная культя у другого. Он размахивал этой культей, отбивая такт. Потом открыл хмельные глаза, они блестели, будто в них налили постного масла. Его товарищ захотел потанцевать. Вскочил со стула и упал. Дроссель хохотал до слез. Слуги уносили пьяных итальяшек в спальню. Хесс кричал слугам: "Разденьте их! В сапогах на чистые простыни если уложите -- головы размозжу!"
– Oh, Joska, Joska, Joska,
salta la mura, fermete la'!*
________________________________________________
* Фиошка, Фиошка, Фиошка,
Побудь со мною, не уходи. (Пер. Виталия Леоненко)
Публика в зале кафе раскачивалась, хлопала в такт и пела вместе с Лилианой: "О, Йоска, Йоска, Йоска!"
Йоска -- русская девчонка. Смешное, странное имя. Как у таракана. Как у обезьяны в цирке.
Да это же просто еврейское имя! Как ты не поняла, дура!
Лео улыбался и тоже хлопал в ладоши. Весь зал подхватил за Лилианой военную песню.
Под эту песню Лео засыпал. Ее он выучил наизусть и впервые спел в школе учителю, ожидая похвалы, а учитель тупо глядел близорукими глазами, а потом подошел и положил Лео руку на затылок, и так стоял, и не сказал ничего.
Эту песню Лилиана пела, когда однажды ее кафе загорелось, и она тушила пожар своими руками,
Пожарники наконец приехали и увидели в обгоревшем кафе женщину и мальчика, перемазанных сажей, они крепко прижимались друг к другу. Мальчик плакал, а женщина глядела прямо перед собой огромными ледяными сухими глазами.
Кафе отремонтировали, теперь у Лилианы водились деньги.
...девчонка. Ее привезут уже завтра. Завтра.
Как ты встретишь ее? Что ты ей скажешь?
Кем ты хочешь быть, спросила она Лео, ты же ведь скоро окончишь школу? Парень потупился. "Не знаю", - пожал плечами. "Ну тогда я знаю, - зло сказала Лилиана.
– Перестанешь собакам хвосты крутить. Будешь готовиться к поступлению в академию". В какую академию, мама, растерянно спросил Лео, ты что, с ума сошла?
"В академию святого Луки".
[рыжий никита]
Афиша во всю стену. На немецком языке.
"РЫЖИЙ КЛОУН, БЕСПОДОБНЫЙ ВАЛЬТЕР ХЕМНИЦЕР ПОКАЖЕТ ВАМ, ГДЕ РАКИ ЗИМУЮТ!
НАЧАЛО ПРЕДСТАВЛЕНИЯ В 18 ЧАСОВ!
ЛЕТНИЙ ТЕАТР ЗИЛЬБЕРБУРГ В НОЙШТАДТЕ!
ТОЛЬКО СЕГОДНЯ! СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ!
ЖИВОТИКИ НАДОРВЕТЕ!!!
УМРЕТЕ ОТ СМЕХА!!!"
Рыжий, красный, огненный человек, сдвинув брови, глядит на афишу.
Он сидит за столом в своем собственном доме. Перед ним кружка баварского пива. На толстом пальце его - два обручальных кольца: свое и жены, она умерла в прошлом году. Детей нет. Смеяться некому. Он потешает людей с холодным сердцем, и смеются они. А он не смеется. Нет. Никогда.
Вальтер Хемницер, на допрос! Ах! Да! Простите пожалуйста, герр оберштурмфюрер, я и забыл, что у меня допрос сегодня! А что вам такого смешного рассказать? Расскажи, Вальтер, как ты был мальчиком Никитой! Кем-кем?! Рыжим Никитой, русским мальчишкой! Как ты видел, как молодцы из зондеркоманды на телегах бодро возили из газовых камер трупы в крематорий, к большим печам! Что, и черный жирный дым тоже забыл?! Ах что вы! Как можно! Я там никогда не был. Я этого никогда не видел! Я знаете где рос и вырос? Рос, рос и вырос! На счастливом голубом Дунае, вот где! Oesterreich, meine Liebe! Donau, mein Leben! Ich bin so gluecklich, dass ich bin Deutsch! Ах ты обманщик! Ты что все врешь! Говоришь, забыл, как евреи покорно, как сонные мухи, ползли в газовые камеры под музыку твоего любимого, обожаемого Иоганна Штрауса, под его весенние светлые, ласковые вальсы?! И ты, врун, лгун поганый, хочешь сказать, что даже не помнишь, как ты в Аушвице засыпал под мышкой у той красивой еврейки, той... как ее... ты говоришь, и имя ее забыл?! Ах ты, беспамятная дрянь! Как тебе из русского удалось стать немцем? Хитер ты, просто как еврей, я погляжу. А может, ты и есть еврей? Евреи рыжие тоже бывают. Ах ты рыжий попугай! Раскрой, раскрой свой клюв! Скажи, скажи словцо! Крепкое, соленое. Гадкое! Чтобы мы все животы надорвали! Что молчишь?! Что?! Не хочешь говорить?! Не хочешь?!
Кружка пуста. Пиво закончилось. Есть еще шнапс. До спектакля еще шесть часов. Можно. Только одну рюмку. Только одну. Пей, герр Хемницер. Жизнь - гротеск, театр Арто. В театре Хемницера один актер. Да и тот почти спился. Неважно. Ничего уже неважно. Пока я рыжий, я играю. Стану седой - перекрашусь и опять буду играть. Главное - играть, а не жить, ведь правда? Играть пустой рюмкой. Играть душою пустой.
Двести марок за спектакль. По-моему, совсем неплохо.
Глаза раскрыты широко. Они жадно глядят.