Белое движение. Исторические портреты. Том 2

Кручинин Андрей Сергеевич

В качестве поддержки НРА располагала в тылу белых мощной сетью партизанских отрядов. Не полагаясь на одну только «самодеятельность масс», командование НРА ещё в дни перемирия отправило «партизанить» несколько батальонов регулярных войск с артиллерией. Вследствие малочисленности белых сил партизаны являлись в сельской местности хозяевами положения. Они жили за счёт местного населения и зачастую вели себя, как бандиты. Впрочем, красными партизанами часто именовали себя и самые настоящие китайские и корейские бандиты - хунхузы: руководители партизанского движения охотно принимали помощь подобных «интернационалистов»...

Дитерихс, готовясь к открытию военных действий, в свою очередь рассчитывал на белых партизан, так называемую Амурскую военную организацию. Штаб Земской Рати надеялся, что они своими действиями

смогут прервать движение по железной дороге и не допустить переброски красных частей в Приморье. Но белые партизаны были слишком слабы, чтобы реально помешать воинским переброскам. Если бы всё это происходило год назад, когда барон Унгерн действительно мог угрожать Забайкалью! Но то время было безвозвратно упущено. Теперь же красные отлично подготовились к последнему броску, и у Земской Рати просто не оставалось никаких шансов.

Спрашивается, зачем же в этих условиях Дитерихсу вообще надо было давать сражение, идти на заведомо напрасные жертвы? Единственное сравнение, которое напрашивается в данном случае, - сражение русских кораблей «Варяг» и «Кореец» с японской эскадрой в порту Чемульпо 27 января 1904 года. Нужно ли было тогда капитану В. А. Рудневу принимать заведомо неравный бой? Не проще ли было сразу затопить и взорвать корабли и тем сберечь жизни многих матросов? На что он рассчитывал - получить за свой подвиг «белый крестик»? Или что подвиг «Варяга» потом непременно прославят в песнях? Нет, просто он не мог иначе. И точно также не могли иначе генералы Дитерихс, Молчанов, Смолин, солдаты и офицеры Земской Рати. Они вовсе не были самоубийцами и не желали гибнуть понапрасну. Но Земская Рать была истинной носительницей традиций Российской Императорской Армии и потому не могла уйти, не приняв последнего боя, пусть даже в самых тяжёлых и неравных условиях.

Первые схватки на реке Уссури разгорелись 6 сентября. Для овладения железнодорожным мостом через реку из состава Поволжской Рати был выделен специальный отряд генерала Никитина численностью 1 300 штыков и 500 сабель при 4 орудиях. В двухдневном встречном бою он отбросил красные части прикрытия, но на подходе к мосту встретил превосходящие силы врага и должен был повернуть обратно. Мост остался цел, и путь для красных бронепоездов на юг был открыт.

Вторая половина сентября прошла в отдельных мелких стычках: обе стороны накапливали силы. К 1 октября Поволжская Рать Молчанова полностью сосредоточилась в Спасске и 6 октября предприняла новую попытку перейти в наступление, завершившуюся встречным боем у станции Свиягино. Хотя к вечеру Молчанову удалось потеснить красных, но решающего успеха достичь не удалось, а потери в частях оказались довольно значительными. Учитывая всё это, Молчанов решил не продолжать бой, а отойти назад на заранее подготовленные позиции Спасского укреплённого района.

Спасский укреплённый район был сооружён японцами в 1921 году, это был крупный опорный пункт, рассчитанный примерно на дивизию. При эвакуации он был передан японскими войсками частям Земской Рати, и Дитерихс рассматривал его как основной узел своей обороны в Приморье. Основу укрепрайона составляли семь фортов полевого типа, соединённые окопами с блиндажами и прикрытые 3-5 рядами колючей проволоки. Разумеется, это был не Верден, не Оссовец и не Новогеоргиевск, но по масштабам Приморья - очень мощные укрепления. Однако любая позиция может считаться неприступной только при достаточном количестве войск, её защищающих, снабжённых достаточным количеством орудий и боеприпасов. Здесь же многочисленные грозные форты занимало чуть больше двух тысяч человек, причём почти без патронов. Таким образом, вся тяжесть обороны ложилась на артиллерию, а её в Поволжской Группе было... целых девять стволов на все форты, плюс два поддерживающих бронепоезда, которые служили в качестве подвижных батарей. Если после этого советские историки твердят о «неприступности белых позиций под Спасском», - значит, они просто искажают истину.

К вечеру 7 октября головные части красных вышли на подступы к Спасску. По плану Уборевича, правая колонна Покуса должна была атаковать город с севера, колонна Вострецова наносила основной удар с востока, а отдельная кавбригада направлялась в обход Спасска, чтобы

перехватить железную дорогу в тылу. С рассветом 8 октября бой закипел по всей линии. На севере красным удалось несколько потеснить оборонявшихся и ворваться на северную окраину Спасска, но здесь атакующие попали под огонь форта № 1 и дальше продвинуться уже не смогли. В центре, на железной дороге, все атаки красных стойко отражались. Наконец, попытка обхода красной конницы закончилась для неё тяжёлым поражением - два эскадрона были полностью разбиты. Однако уже в темноте Вострецов, сосредоточив огонь двадцати орудий по форту № 3, затем атакой двух полков, ценою потери 250 человек и двух подбитых пушек, сумел овладеть фортом. Контратака белых не удалась.

За ночь ударный отряд красных около форта № 3 был усилен из резерва пехотой и артиллерией. В свою очередь, Молчанов ночью донёс Воеводе о том, что его бойцы утомлены до крайности, патроны на исходе и что у него нет свободных сил, чтобы парировать новый удар. Дитерихс прекрасно понимал, что в этих обстоятельствах дальнейшая оборона Спасена теряет всякий смысл, и в ночь на 9 октября отдал приказ войскам Поволжской Группы оставить Спасск и отходить к югу. На другой день белые, сдерживая противника огнём и контратаками, постепенно эвакуировали свои укрепления, а следом за ними на оставленные позиции вступили части НРА. К 6 часам вечера Спасск был полностью оставлен.

Это была серьёзная неудача. Для прикрытия отходящих частей была назначена Сибирская Рать генерала Смолина, и ей в течение трёх последующих дней пришлось принять ряд тяжёлых арьергардных боев. В одном из таких боев, 12 октября, погиб один из белых бронепоездов.

В те же дни произошёл и ещё один бой, куда менее известный, однако надолго запомнившийся как наступавшим, так и оборонявшимся, и напрочь затмивший для них легендарные «штурмовые ночи Спасска». В ночь на 8 октября отряд красных партизан Шевченко совместно с четырьмя регулярными батальонами предпринял попытку овладеть деревней Ивановкой. Гарнизон «Белой Ивановки» состоял из 314 человек (Сибирских и Енисейских казаков из состава Рати генерала Бородина) и двух пушек; в деревне располагался раньше японский пост, так что несколько домов были заранее укреплены и обнесены колючей проволокой. Белый гарнизон, заслышав среди ночи шум приближающихся многочисленных шагов, едва успел занять свои места, как был атакован со всех сторон. Красные решили раздавить врага числом; они шли во весь рост ровными густыми рядами прямо на проволоку и массами гибли на ней. Это были регулярные части, присланные на помощь местным партизанам и решившие показать им, как надо расправляться с «белобандитами». Жесточайший бой длился более суток и завершился лишь под утро следующего дня.

Первые атаки белые отражали залповым огнём, но, так как патроны вскоре стали подходить к концу, к вечеру почти все они были отданы пулемётчикам, а остальные казаки в основном действовали ручными гранатами. Орудия лихорадочно били по всем направлениям, выпуская шрапнель за шрапнелью. Подпоручик Б. Б. Филимонов, впоследствии (в эмиграции) - историк Белой Сибири, исполнявший в тот день обязанности рядового номера одного из орудийных расчётов, потом вспоминал, как уже вечером, в темноте, его орудие стояло возле фундамента сгоревшей церкви, и при каждом выстреле сноп огня освещал забытую на перекладине церковных ворот икону Богоматери. Рой картечи пролетал прямо над ней, а артиллеристы у орудия молились про себя, понимая, что пришёл их последний час. Как бы невероятно это ни прозвучало, но в тот момент, когда красные, наконец, выдохлись и отхлынули - в винтовках у казаков оставалось по 2-3 патрона, а в передке орудия - две последние гранаты, которые предназначались, собственно, для подрыва самой пушки.

Потери красных в этом бою были более трёхсот человек, а в рядах гарнизона оказалось всего двое убитых и пятеро раненых.

На другой день артиллеристы, осматривая ближайшие окрестности своей ночной позиции, увидели, что церковные ворота были изрешечены шрапнельными пулями, но на самой иконе не было ни царапинки. А у фундамента сгоревшей церкви, в десятке метров от позиции орудия, обнаружили несколько трупов красных гранатомётчиков, скошенных случайной шрапнелью в тот момент, когда они подбирались к орудию. Воистину, Сам Господь хранил в эту ночь Своих воинов!