Белое солнце дознавателей. Том 4

Ри Тайга

— Райхарцы не пройдут по пустыне, — пояснила я Фейу. — Это специальная порода южных лошадей, чтобы ходить караванами по пескам…

— Отвратительно! — Марша фыркнула. — Сидеть между двух горбов! Белые, мохнатые, страшные! Говорят, что они очень упрямые и мстительные.

Тир обогнал нас стремительно и снова пристроился впереди — на расстоянии пяти шагов.

— Очень, — пробормотала я согласно, провожая спину Кантора долгим взглядом. — Ну просто очень упрямое и мстительное животное.

Глава 11. Часть 1 Любимец Немеса

Яванти молчал

и слушал, низко опустив голову. Пушистый ковер, расстеленный на полу в кабинете, гасил шаги, но тренированный слух улавливал паузы, а хорошая память подкидывала картинки — три шага — ровно три счета, от стола до витражных окон, пауза — сир Иссихар привычно разворачивается, ещё два счета — и снова разворот до стеллажей.

У сира Иссихира было много хороших привычек и много плохих, но ни одна из них не раздражала Яванти так, как эта — необходимость ходить, чтобы думать. А думал сир много и часто.

Живот забурчал и Яванти поправил пояс, прижав руку к животу — неприлично, интересно на сколько он похудел за эти дни, когда наследник гонял его от одного конца Хали-бада до другого? Хотелось есть и спать — этой ночью ему не перепало ни того ни другого. Он был согласен даже на поздний, но очень сытный завтрак, и потом завалиться на тахту, подмяв под бок двоих любимых пышечек — они задернут шторы и непременно сделают так, чтобы вся усталость ушла.

Передышкабыла недолгой — размеренные шаги раздались снова. Яванти снова вздохнул, прикидывая время. Когда сир Иссихар думает, трогать его не стоит. Никому. Это усвоили все в клане, и даже Глава, хоть и делал вид, что это не так.

Сир перешел к столу, развернул пергамент, придавив его прессом, и выбрал кисть — значит опять будет набрасывать список задач.

Живот снова тоскливо забурчал и Яванти вздохнул ещё раз, тоскливее — о шаловливых умелых пальчиках можно пока забыть, как и о завтраке. «Толстяк», именно так, просто, его называли все в клане Данов. «Смешной толстяк Яванти».

Все, кроме господина.

Ещё пара декад в таком режиме и он перестанет быть «толстяком», а это значит что? Его перестанут любить женщины — они любят справных, и придется менять гардероб — а бывать у портных Яванти не любил, но купить сразу готовое — нельзя. У Данов — должно быть все самое лучшее, и самые приближенные вассалы не могут позволить себе одеваться в лавках пошитого платья.

Нет, к мастеру — портному Яванти не хотел — его снова будут тыкать, крутить и мерить, и… трогать. Нет, как только господин наконец — то успокоится — он закажет не один, а два поздних завтрака за раз!

— Вы в карцере, сир, — откашлявшись тихо напомнил Яванти, оценив длинную тень на полу — утро уже было в самом разгаре. — Вам нужно вернуться в Корпус до того, как будет обход после построений.

Сир Иссихар не отреагировал и даже не повернул головы, продолжая писать на свитках — кисть порхала вверх-вниз, описывая полукруги — каллиграфия господина была изумительной, но даже это он продолжал скрывать. Даже это.

Яванти вздохнул.

— Карцер, господин!

— Тридцать два мгновения, — не отрываясь от письма ни на миг ответил господин.

Толстяк снова отследил длину теней

на полу, которые почти достигли его сапог, но спорить не стал — господину виднее. То, что сир попадал в карцер только тогда, когда ему хотелось подумать в уединении — это знал практически весь Корпус. Сир Иссихар бывал там так часто, что это место — он слышал сам как говорили Наставники — называлось «личная комната уединения Дана». А также то, что он мог покидать территорию, когда заблагорассудится — на это всегда закрывали глаза, если господин возвращался к утреннему обходу.

Яванти обычно не понимал большей части причин — почему господин поступает именно так, а не иначе, но жизнь длинна и в итоге всегда оказывалось так, что сир был прав.

«Любимец Немеса» — так сира Иссихара за глаза называли в клане. Поцелованный судьбой ещё в колыбели, осененный благодатью, хранимый великим Змеем, потому что господин из любых самых сложных положений выходил чисто и красиво.

Иногда Яванти думал, что именно «запас удачи» — это то, из-за чего господина до сих пор держали в клане, смотрели сквозь пальцы на многие выходки, даже когда он ходил по краю грани — было бы хорошо, если бы Наставника Чи казнили быстро, иначе… иначе он не знал, что делать и как остановить господина.

«Запас удачи, поцелованный Немесом» — Яванти хмыкнул про себя. Если бы они знали, сколько мгновений, которые складывались в дни, было потрачено в раздумьях на эту удачу, сколько планов, сколько бессонных ночей, когда господин думал, ходил и думал-думал-думал…Клан может считать, как угодно, но он, Яванти, знал сколько стоит такая удача.

Удача — это работа, как любил повторять господин. И ничего кроме.

— Обручальное кольцо?

— Сира вскрыла доставленный дар, — бодро отрапортовал он. — Но надела ли…

— Где они сейчас?

Яванти пошевелил пальцами — щелкнули кольца — Вестник улетел и вернулся через доли мгновения с неяркой вспышкой — там было только одно слово.

— Возвращаются от Западных ворот.

— Отмени бронь на соседнюю ложу. На все соседние ложи.

— Вы… вы больше не собираетесь быть рядом с леди на Граноле? — спросил Яванти быстрее, чем успел подумать и тут же втянул голову в плечи — ответный взгляд сира Дана был красноречив — никогда не стоит лезть в его дела. «Золотой билет» для сиры Блау он доставал лично, как и выкупал все ложи вокруг — сверху, снизу и по бокам.

— Рядом — нет, вместе — да, — соизволил снизойти до пояснений сир, и Яванти опять ничего не понял. Как и главного — почему из всех прекрасных… воистину прекрасных цветков родного предела, сир выбрал северную белокожую, хрупкую и…странную. Не понимал, зачем это господину, ведь последствия очевидны, но спрашивать он не будет — ему дорого его здоровье.

Маленькая леди была опасна — Яванти чуял опасность сразу, тем, что пониже пояса сзади, иначе не прожил бы так долго. Он даже знал, в какой момент передумал господин — помнил отчетливо, как сверкнули глаза сира Иссихара, когда тот просматривал записи со школьного Турнира. Этот момент сир Дан прокручивал больше десяти раз — когда пламя Великого вспыхнуло, и охватило девчонку целиком.