Белое солнце дознавателей. Том 4
Шрифт:
Наиграв несколько простых куплетов, я убрала коробки в стол, но расстаться с флейтой не смогла — сунула за пояс.
Лучшая гарантия хорошего сна — это флейта, которую можно нащупать под подушкой.
Повязка мешалась и я сбросила ее на тахту. Выплела чары времени, щелкнув кольцами — нужно одеваться. Ясной ночи мне пожелали уже все — Тир, на этот раз в присутствии дуэний, которые под видом заботы проверили комнаты, Марша, которая до сих пор не могла успокоиться, и последней была Фей-Фей.
Вчерашний наряд Тир конфисковал, а второго у меня не было — пришлось одеть одно из легких летних ханьфу, которые заботливо приготовила Нэнс. Платье было слишком мятым — у меня не было артефактов, и слишком нарядным для ночи, но самым темным из всех — почти цвета болотной зелени, чтобы не светиться в темноте маяком. Надеюсь Дан оценит мою предусмотрительность.
Домашний халат я одела сверху — на всякий случай, если кто-то ещё решит пожелать «ясной ночи». Перетащила тарелку с пахлавой на тахту, забралась на кровать, поджав ноги, и, поглаживая флейту, приготовилась ждать Иссихара.
Пустыня, недалеко от сигнальных вышек
Старейшина смотрел вдаль — охряно красный диск уже скрылся за барханами. Там, где лучи касались земли, песок казался красным, как будто пропитанным кровью. Обжигаще горячий воздух дрожал маревом, размывая границы, преломлялся на свету и рождал миражи.
Казалось вот-вот, и поднимутся над барханами головы верблюдов, и белые тюрбаны, чуть покачиваясь, выстроятся в неровную линию… и можно подумать, что у них получилось — караван вернулся и они нашли способ пересечь пустыню без помощи Высших.
— Сейр продолжает настаивать, — последнее слово аллари произнесла на выдохе — кончик трубки полыхнул красным, и запах дыма смешался с запахом костров у палаток, и еды.
— Мы в меньшинстве, — произнес старейшина, легко проведя ладонью по глазам, чтобы стряхнуть мираж. — Их хорошо заняли на изнанке, и пока нет Ликаса — заменить его некем.
— Или нет желания заменить, — произнесла старуха утвердительно. — Потому что они боятся.
— И потому что боятся…девочка не предсказуема… — покладисто согласился он. Зная друг друга много зим, они научились понимать друг друга с полуслова. — Даже не думай, Сейла, — произнес он угрожающе. — Нас и так слишком мало в Совете.
— Хакан, — прошипела старуха. — Источник тоже не предсказуем, но никому не приходит в голову бояться пламени.
— Мнение «Помнящего» на руку Совету, а он высказался однозначно — оставить девочку в покое, никаких тренировок, никакой помощи, пока она на Юге. Или она выживет, или…это ее выбор.
Ликас подставился так глупо и так не вовремя. Только Хранитель мог бы пойти против решения Совета и Помнящего.
— В покое! Мы потеряем всё, чего достигли, если откажем в помощи! — старуха резко перевернула трубку и выбила остатки табака несколькими решительными движениями.
Старейшина проследил, как черный пепел подхватывает и кружит ветер, перемешивая с золотыми песчинками.
— Я слушал сегодня пески… будет Буря. И никто не знает, что она принесет с собой.
Сейла молчала. Седые косички, украшенные лентами и бусинами подрагивали на ветру.
— И ты — тоже чуешь, — произнес он утвердительно. — Грядет — Буря, иначе ты не упустила бы возможность повидать внучку.
— Место Нэнс на Севере, и мы разговаривали
— Место Нэнс рядом с девочкой, но… сейчас здесь слишком опасно, — тонкая багряная полоска почти истаяла на горизонте, впитавшись в песок. — Тень от крыльев Феникса накрывает землю, — произнес он размеренно. Доводы Совета были в чем-то не оспоримы — девочка слишком слаба, слишком неопытна, и может раскрыться по незнанию. Слишком опасно — не тогда, когда рядом один из Фениксов. Поэтому ей закрыли доступ в круг, поэтому — лишили поддержки. Слишком рано — нельзя позволить, чтобы аллари связали с последними событиями.
— Я могла бы объяснить девочке лично, — Сейла упрямо тряхнула косичками, сунув трубку за пояс, и на миг вместо морщинистого лица он увидел юное, с гладкой смуглой кожей. Лицо девчонки, с которой они прыгали в таборе через костер много зим назад. Она повернулась — и глаза, глаза остались ровно такими же — жесткий взгляд, в котором полыхал темный непримиримый огонь.
— Встречи запрещены. Девочке передадут завтра, и ты не будешь ничего делать, Сейла. Ты не пойдешь против решения совета. Нэнс, — использовал он последний из возможных аргументов. Она спрятала внучку на Севере — сама, добровольно отправила к чужакам, отказалась от личного общения, чтобы держать ее подальше. Потому что Нэнс родилась слабой. Но её достанут и там. У них слишком мало голосов в совете, а Сейр уже использовал свое право.
— Она не простит, — произнесла Сейла обреченно, и он выдохнул — сдалась. — Она верит только Ликасу, и будет считать всех аллари врагами.
— Она должна сделать выбор, — повторил он терпеливо. «Пока крылья Феникса накрывают юг, аллари не будут помогать Избранной. Проверка. Сделать выбор» — так выразился Помнящий, но он не сказал ни слова о том, что будет, если девочка выберет… Фениксов.
Глава 12. Часть 1
— Раздевайтесь, — скомандовала я, взмахнув флейтой. Сидеть на столе было неудобно — ноги не доставали до пола, но больше в этой небольшой лаборатории не было больше ничего.
Ничего, на что можно было бы сесть. Только печь, несколько полупустых стеллажей, два лабораторных стола и груда коробок, аккуратно сложенных ярусами в углу — видимо не успели разобрать слуги.
Алхимическая печь была новая — Иссихар не делал даже тестовый прогон — предохранитель — тонкая медная нить, на одном из кристаллов был не поврежден. Стулья видимо не успели принести тоже. Переезжали в явной спешке, как будто часть лаборатории перенесли с какого-то другого места, и ещё не успели разместить вещи и реактивы.
Дом Иссихара располагался на границе ремесленного и торгового кварталов. Добротный, но простой — в таких селятся купцы, а не сиры. Снаружи обнесенный высокой стеной в два моих роста из белоснежного камня, увитой редкими побегами южного винограда.
Дом — Исси, а не Данов. Их поместье располагалось за пределами Хали-бада, на границе с пустыней. Большая часть комнат пустовала и была закрыта — стояли одинокие ширмы, покрылись толстым слоем пыли накидки на креслах, гостиной не пользовались не знаю сколько зим. Толстяк — слуга Яванти, принес поздний ужин, и даже зажег свечи, от чего алхимическая лаборатория стала выглядеть просто смешно — я ела сидя на соседнем столе, а Иссихар — стоя, перелистывая при этом свитки. Самый романтический вечер, который я когда-либо проводила со своим женихом в обеих жизнях.