Белоснежка и Аллороза

Макбейн Эд

— Надеюсь.

— Надейся, подающий надежды, — поддразнила меня Сара.

Я улыбнулся.

— Он улыбается, мой защитник.

— Вы хотите выслушать меня?

— Умоляю, говорите, сэр. — Она внезапно поднялась со скамьи, протянула мне руку. Мы побрели вдоль озера… Тогда в Чикаго тоже было лето, и по озеру Мичиган ходили яхты, где-то играли на банджо, а я шел, держа за руку шестнадцатилетнюю девушку с длинными светлыми волосами, с сияющими зелеными глазами. Я рассказывал ей о своих мечтах. И мелодия, извлекаемая из банджо,

дробилась, как дробятся солнечные лучи на поверхности озера.

— Я намерен коснуться технической стороны, — предупредил я. — Так что если это покажется вам слишком сложным…

— Мне нравятся сложные вещи, — откликнулась Сара.

— О’кей. Это из раздела об опекунстве в законодательстве штата. Параграф озаглавлен «Прекращение».

— Звучит так решительно! — воскликнула Сара. — «Прекращение».

— Это то, чего мы добиваемся, — сказал я. — Прекращения. Положить конец всему этому.

Она стиснула мою руку.

— И начало…

— Мне хотелось бы объяснить процедуру… ну, словом, это называется «восстановление умственной и физической компетентности».

— Да, Мэтью. — Она повернулась ко мне с самым серьезным видом.

— Раздел 4, параграф 744.464 гласит: «Любой родственник, супруг, супруга или друг психически неполноценного, — а я считаю себя вашим другом, Сара, — может подать петицию в том округе, где это лицо проживает, с просьбой определить, является ли это лицо все еще недееспособным, не могущим управлять своими делами». Я уже составил такое прошение для сессии окружного суда. Если вам захочется ознакомиться с ним, у меня с собой копия. Вот важная формулировка: «С этой целью мы добиваемся обследования умственного и физического состояния вышеупомянутой Сары Уиттейкер, как это предусмотрено законом, и распоряжения, устанавливающего умственную и физическую полноценность вышеназванного лица». Вы могли бы подать прошение от своего имени, Сара, но я думаю, оно будет более весомым, если его подпишут «три гражданина штата».

— Кто подписал его? — спросила Сара.

— Я, мой партнер Фрэнк Саммервилл и коллега Карл Дженнингс.

— Благодарю вас, — сказала она тихо.

— Я надеюсь через несколько дней получить разрешение на обследование, что переносит нас в другой раздел той же главы — один (а), из которого следует: «Если лицо, объявленное некомпетентным и госпитализированное с предоставлением наиболее благоприятных условий для излечения (а „Убежище“, безусловно, такие условия предоставляет), обретает способность управлять своими делами, оно должно получить свидетельство о дееспособности, подписанное тремя представителями медицинского персонала в той клинике, где проводился курс лечения».

Сара поникла.

— Забудьте об этом, — сказала она. — Вы никогда не добьетесь, чтобы кто-нибудь из здешних психиатров подписал такое свидетельство. Никогда, пока здесь распоряжается Циклоп.

— Я это

понимаю, — сказал я. — Переходим к разделу один (б). Вы слушаете?

— Да. — Она кивнула.

— В разделе один (б) говорится: «Свидетельство о дееспособности также может быть выдано определенным приемным пунктом по рекомендации двух представителей медицинского персонала и третьего ответственного лица».

— А приемный пункт окажется чем-то вроде Добрых Самаритян, — заметила Сара.

— Да, филиал Дингли.

— Но там тоже считают меня сумасшедшей.

— Есть и другие приемные пункты в нашем округе.

— Продолжайте, — взволнованно произнесла Сара. Она пристально смотрела на меня. Мы остановились. Я взглянул на озеро. Рыба выпрыгнула из воды и тут же вернулась в родную стихию.

— Я просил суд назначить местом обследования Южный медицинский госпиталь.

— Вы хотите сказать, что меня не будут обследовать ни в «Убежище», ни у Добрых Самаритян?

— Если суд примет такое решение.

— А он примет такое решение? Суд, я имею в виду.

— Судья Лейтем, которому я направил ходатайство, — честный, справедливый человек. Я думаю, он сознает необходимость непредвзятого обследования.

— Циклоп никогда не выпустит меня отсюда. Ни на минуту.

— Я уже разговаривал с доктором Пирсоном о том, чтобы вас временно отправили к Южным Медикам, если будет судебное постановление.

— И он, конечно, отказался.

— Напротив. Он, кажется, убежден, что независимое обследование только подтвердит прежний диагноз.

— Что я спятила?

— Так он считает.

— И он сказал, что Я могу уехать отсюда?

— По решению суда. И с сопровождающим.

— Кто будет сопровождающим? Джейк?

— Пирсон не сказал, кто именно будет сопровождать вас.

— К Южным Медикам? Это в городе?

— Да.

— Не могу поверить. Когда это произойдет?

— Как только я получу ответ из суда на свое ходатайство. Где-то на следующей неделе.

— Сколько я там пробуду? У Южных Медиков?

— Столько, сколько потребуется, чтобы определить ваш статус.

— Относительно моей умственной полноценности или неполноценности?

— Да. Вас ведь не беспокоит предстоящее обследование?

— Нет, но я очень подозрительна. А Циклоп будет там?

— Сомневаюсь. А разве это имеет значение, Сара?

— Он все ядом пропитал.

— Ядом?

— Ну, рассказывает всем, что я сумасшедшая.

— Я уверен, что суд позаботится о том, чтобы обследование было полностью независимо от прежних суждений о диагнозе.

— Что это значит? Прежняя история болезни будет принята во внимание?

— Об этом мне ничего не известно.

— А Джейк будет со мной?

— Мы вообще не уверены, будет ли Джейк вашим…

— Кто бы со мной ни был — Брунгильда, Илзе… Сопровождающий останется со мной до момента обследования?