Белоснежка и семь апостолов
Шрифт:
— Если вы вправду хотите меня вытащить, тебе надо вернуться к ребятам и привести их прямо сейчас. Понимаешь? Прямо сейчас! Потом будет поздно, Венди! Прямо сейчас, ты слышишь?
— Я не могу.
— Можешь, Венди, я знаю. Можешь. Поторопись!
— Давай я сама выведу тебя отсюда. Ты заперт? Тогда я отопру замок.
— Господи, да когда же ты очнешься! — сказал он, заводясь. — Там люди, Венди, за этой дверью, много людей, среди них маги, одна ты не
— Справлюсь.
В эту секунду я ничуть не сомневалась в этом.
Он помолчал. Я не решалась приблизиться к нему снова, чувствуя, что он все еще злится. Он так и не встал с кровати.
— Вот что, — наконец произнес он угасшим голосом, — Выполни одну мою просьбу.
— Я сделаю все, о чем ты попросишь. Ты знаешь.
— Если я попрошу убить — убьешь?
— Да, — без колебаний ответила я. Как он смеет сомневаться?!
— Подумай.
— Да, — повторила я. — Я умею.
Он вздрогнул, услышав правду.
— Кого мне убить? — спросила я, чувствуя, что он не решается продолжить разговор.
— Меня.
— Нет! — крикнула я и испугалась собственного голоса.
— Да, Венди, так надо. Это должен был сделать Пит, но он не смог. Не знаю почему. Ты сильнее, ты сможешь.
— Нет, Отто, не проси…
— Это же сон, ты помнишь? Все будет в порядке. Так надо. Подойди. Да подойди же! Руку дай. Вот так, сожмешь на горле…
Он прижал мою руку к своему горлу. Никогда прежде он не позволял к себе прикасаться. Ладонь скользнула по щетинистой коже выше, к лицу, к волосам… нестерпимо, болезненно захотелось его обнять. Сейчас же, пользуясь безумным мгновением сна. Прижаться губами, не дать сказать больше ни слова…
— Сделай, Венди, — сказал он почти нежно ровным голосом гипнотизера. — Хорошая моя девочка. Нельзя, чтобы они нас остановили. А если я буду жив, у них получится.
— У меня болит рука, — сказала я, продолжая завороженно гладить его по щеке. — Не выйдет.
— Попробуй.
И только потом он дотронулся до правой руки, все еще прибинтованной к туловищу, пробежал пальцами до плеча, замер… вздохнул.
— Как у тебя с телекинезом?
— Не получится…
— Уходи, — произнес он равнодушно и мотнул головой, стряхивая с лица мои пальцы.
Я заплакала.
— Вот, возьми это, спрячь в карман.
Отто вложил мне в руку свои очки.
— У меня нет карманов, я разделась, когда ложилась спать.
Это прозвучало глупо даже для сна. Отто засмеялся мелким дребезжащим смехом.
— И верно, нет. — Смех сделался громче. — Господи, Венди, я так привык видеть тебя голой, что
И захохотал во всю силу легких. Мне сделалось страшно.
Голой, сказал он. Голой. Он всех нас всегда видел голыми. Мало того — прозрачными. И мы тоже об этом не задумывались. Никогда.
— Уходи, — напомнил он сквозь смех. — Давай, беги за Артемом, давай! Карманов у нее нет! Не-ту! Не-ту! Ни одного кармашка!!!
Я попятилась в темноту, сжимая в руке очки, и пятилась до тех пор, пока не уперлась спиной в холодную стену. Она промялась без особого усилия, сделалась вдруг теплой и рыхлой, а потом в один миг я почувствовала, как тело изменило положение: кровь прилила к голове, а ноги потеряли опору, точно меня перевернула какая-то сила. Но спиной я продолжала чувствовать плотное препятствие… от неожиданности я разжала пальцы, выронив очки, ноги задрыгались в пустоте, и только сейчас я поняла, что Отто рядом больше нет.
Отто остался во сне, а я вынырнула из него — с бьющимся сердцем, с судорожно колотящими по одеялу ногами, с головой, втянутой в плечи. И не стена была у меня за спиной — широкая Максова кровать.
Лицо было мокрым, глаза опухли от слез.
Почему даже у сна про Отто не может быть хороший конец? Неужели я не заслужила даже счастливого сна?!
На душе сделалось так горько, что я расплакалась уже наяву.
— Венди проснулась, — раздался за дверью голос Димки.
Я торопливо отерла глаза краем одеяла.
Дверь приоткрылась, но тут Чжао пристыдил Димку:
— Стучаться надо!
— Ладно, ладно, тук-тук. Прикройся там. Готово? Мы входим.
— Заходите уж, — сказала я, натягивая одеяло до подбородка. Но потом вспомнила, что заснула, не сняв водолазки (просто не смогла ее стянуть из-за бинтов).
На пороге возникли Димка, Влад и Артур. Просунулись в комнату все разом, сомкнувшись в дверном проеме плечами. Позади маячило улыбающееся лицо Чжао.
— Чего грустим? — бодро осведомился Димка.
Я через силу улыбнулась:
— Да так… сон плохой. Где Артем?
Димка посерьезнел.
— Они с Максом уехали в город. Взяли карту. Проверят точное положение полигона. Прикинут что и как… Потом сядем вместе и будем думать, что делать дальше.
— А-а, — только и сказала я.
— Так, батеньки, поворотитесь-ка все, — скомандовал Димка, — у нас тут сейчас будет медосмотр.
Парни освободили проем и исчезли в гостиной.