Белоснежка в трауре
Шрифт:
– Я сегодня замуж выходила, - посмотрев на меня несчастными глазами, произнесла Алёна, - за Вовку.
И что было потом?
– спокойным и ровным голосом спросила я, боясь спугнуть её откровенность.
– А потом Вадик пришёл прямо в ЗАГС и сказал, что если я не передумаю здесь и сейчас, он убьёт себя.
– Так и сказал?
– не удержалась я.
– Так и сказал, - подтвердила Белоснежка. Слава богу, она не сбилась с повествования и продолжила:
– Он сказал, что любит меня и жить без меня не сможет. Ещё сказал, что без меня ему и жить-то незачем.
Алёна
– А Вадик, он кто?
– осторожно поинтересовалась я.
– Мы с ним с детства дружили, - глухо проговорила Алёна, не отрывая рук от лица, - пожениться хотели, когда вырастем. В школе за одной партой десять лет, затем в институт один поступили, и вдруг я Вовку встретила.
Алёна зарыдала, раскачиваясь из стороны в сторону. Никита подъехал к ней поближе, подставив девушке своё худенькое, но надёжное плечо. Она с благодарностью приняла опору и, размазав слёзы по грязному лицу, наконец-то посмотрела на нас осмысленным взглядом.
– Понимаете, я влюбилась. Вовка, он такой необычный, он лучше всех!
– Глаза девушки на мгновение засветились от счастья, но быстро вспомнив о том, что счастливой ей уже быть нельзя, она опять сникла.
– А Вовка как к тебе относится?
– Осторожно поинтересовалась я.
– Вовка, он прекрасный!
– Воскликнула девушка.
– Он меня на руках носил, цветы постоянно покупал!
– Алёна недоуменно посмотрела на наши вытянутые лица.
– Ну, правда! Вы что мне не верите?
– И где он сейчас, Вовка твой?
– Аккуратно поинтересовалась я. Никита сидел молча, лишь иногда с уважением поглядывая в мою сторону. Смешно, конечно, временами я сама тряслась, как осиновый лист, боясь, что девушка в любой момент закроется и не станет с нами разговаривать. А мне надо было срочно узнать фамилию и координаты Вовки или кого-либо из родных Белоснежки.
– Не знаю, - с удивлением посмотрела на меня Алёна, - Вадик ушёл сразу после того, как нас объявили мужем и женой. Представляете, он всю церемонию выслушал, затем подошёл к нам и сказал: "Будьте же вы счастливы, если сможете, - а прозвучало это, будто он проклял нас. И ушёл. А через пять минут позвонил на сотовый. Он у мамы был, телефон мой. Она мне передала трубку, я ответила на звонок. Мы уже на улицу вышли, по машинам рассаживаться собирались. А там Вадик. Говорит так спокойно, посмотри, мол, на соседнюю девятиэтажку...
Девушку начал бить озноб, видимо в воспоминаниях мы подобрались к самому страшному и окончательному финалу. Я знала, что сейчас ни в коем случае нельзя успокаивать и поддерживать девушку, иначе начнётся истерика, не остановишь.
– Я посмотрела, - продолжила девушка, немного успокоившись, - а там, на крыше человек на краю стоит, а в трубку Вадик мне говорит: "Видишь меня? Я ещё живой, тёплый, а через мгновение меня уже не будет, поняла?". И смеётся прямо в трубку, страшно так. Он таким не был никогда. Я ему кричу, что не надо этого делать, а он взял и прыгнул. В трубке только такой оглушительный удар услышала и всё. Телефон, видно, тоже
– Что было дальше? Алёна, говори, - тихо, но настойчиво произнесла я.
– Суматоха началась, крики, визг, ужасно.
– А ты?
– С нажимом спросила я.
Белоснежка посмотрела на меня удивлённо, будто сама хотела у меня спросить, а что же дальше-то было.
– Я? Я убежала, - растерянно произнесла она, - было страшно очень, я вообще чуть не умерла там же, на месте, но, почему-то, убежала. И всё. Дальше не помню ничего.
Я сопоставила расстояние от ЗАГСа до того места, где я нашла её. Получилось несколько километров. Как и сколько она бежала, чтобы добраться туда и бросаться под машины. Это немыслимо. Да её уже давно бы куда-нибудь определили, если бы она всё это расстояние от ЗАГСа до места нашей встречи бросалась бы под машины.
– Он ведь умер, да?
– Белоснежка посмотрела на меня такими глазами, что у меня сердце защемило.
– Умер, - сама себе ответила она тихо и опять заплакала, тоже тихо, беззвучно. Слезы, не переставая текли из её глаз, лицо сделалось одутловатым и непривлекательным. Сейчас, глядя на Алёну, с трудом верилось, что из-за неё погиб какой-то там парень. И является ли правдой вся эта история. Может у девчонки весеннее обострение, и она сама всё это придумала.
– Скажи, а какая фамилия у Вадика?
– спросила я.
– Головин.
– Ответила девушка.
– А твоя фамилия? И адрес?
– Я решила "ковать железо, пока горячо" и выудить из девчонки всю информацию.
– Я Литвина была. Теперь у меня вроде как Вовкина фамилия - Сорокина, - Алёна все ещё плакала, но её тихая истерика уже подходила к концу, и она уже сама, наверное, хотела побыстрее оказаться дома среди близких ей людей. Поэтому, не сопротивляясь, назвала свой домашний адрес и телефон.
Я вышла из кухни, набрала номер, продиктованный Алёной, и услышала громкое беспокойное "алло".
– Ольга Леонидовна?
– Спросила я, предполагая, что к телефону подошла мама девушки.
– Оля, Оля, иди скорей сюда, - закричали из трубки, - там тебя спрашивают. Раздался грохот, треск и чей-то обморочный голос тихо произнёс:
– Да, алло.
– Вы мама Алёны?
– Стараясь, чтобы мой голос звучал как можно вежливей и спокойней, спросила я.
– Да, я. Говорите же, что с Алёной? Где она?
– Слышно было по голосу, как волновалась эта женщина.
– Алёна у меня.
– Я не стала вдаваться в подробности, что она не совсем у меня.
– Диктуйте адрес, мы сейчас приедем, - сказала женщина, и уже громче добавила, - Алёна нашлась! - видимо для тех, кто был рядом с ней.
Сейчас уже поздний вечер, я сижу на своей кухне и спокойно пью кофе. Но из головы так и не идёт вся эта ужасная история. Пресса постаралась на славу. В каждом выпуске новостей показывали сюжет про случай у ЗАГСа. Парень, Вадик, что сиганул с крыши, умер мгновенно, от удара об асфальт. Может быть, это у парня не всё в порядке с головой было. Следствие будет разбираться.