Белоснежка в трауре
Шрифт:
– Да что с ней такое-то?
– негодующе произнёс Костя. Рядом стояла машина дежуривших сегодня спасателей. Они попытались было вытащить лестницу, чтобы забраться наверх и снять полоумную, но не тут-то было. Она раскричалась ещё громче и даже одну ногу приподняла, дабы показать свои серьёзнейшие намерения.
– Везёт же мне в последнее время на дур этаких, - в сердцах проговорила я, вспоминая Белоснежку, и пошла к мосту. Только не думайте, что я такая смелая девушка! Я очень боюсь высоты, но ещё больше боюсь воды. Этот страх у меня какой-то животный. Я никогда и ни за что даже, чтобы попугать кого-нибудь, не залезла бы на такую высоту, да ещё и над водой. Но делать-то нечего. Я психолог
– Таня, ты что задумала?
– Крепкая рука командира остановила меня, как только я закинула ногу, намереваясь лезть за глупоголовой девчонкой.
– А у нас есть ещё какой-то план?
– нагло поинтересовалась я.
– Таня, ты ещё не в себе, и не надо туда лезть, тем более таким же способом, как она. Сорвётесь обе и всё, поминай, как звали. Сейчас мы попробуем ещё раз лестницу выдвинуть.
– Ага, а эта истеричка тут же сиганёт или по ту или по эту сторону моста, - усмехнулась я.
– Нет уж, я как-никак, психолог, а не просто спасатель, так что полезу за ней тем же способом, что и она. Вы меня лучше верёвкой обмотайте.
– Не поможет тебе верёвка, - сказал, незаметно подошедший к нам Костя. Он крепко обхватил меня за плечи и с надрывом произнёс:
– Никуда, слышишь, никуда ты не полезешь. Я не отпущу. И эта верёвка ни к чему.
– Неправильно мыслишь, Костя, - ответила я, упрямо высвобождаясь из его крепких объятий, - верёвкой я хотела сумасшедшую вокруг перекладины обмотать и зафиксировать, пока вы лестницу свою тянете. Или хотя бы ребёнка, если она позволит его забрать. Так что адьёс, синьёры!
– шутливо произнесла я и направилась к машине за верёвкой. Странно, но меня больше никто не пытался остановить. Видимо с планами-то я в самую точку попала. И кроме моего хиленького планчика, ни у кого из присутствующих больше вообще не было никаких планов. Наш временный водитель помог мне обмотаться верёвкой, и я осторожно начала свой подъём. Женщина наверху сначала громко крикнула:
– Не лезь ко мне!
Но я упорно карабкалась следом за ней. Не так уж и высоко она забралась, только, если честно, коленки мои тряслись и ноги отказывались лезть дальше. А вниз я вообще старалась не смотреть, потому что чёрно-синяя вода вызывала во мне непередаваемое чувство страха. Но я упорно лезла наверх, так как точно знала, что не хочу, чтобы у меня на глазах погиб несчастный ребёнок, а я даже не попыталась ничего сделать, чтобы спасти его. Женщина наверху затихла, и я не знала, хорошо это или нет. Даже ребёнок перестал жалобно хныкать, и вокруг стояла звонкая тишина.
– Девочка моя, милая моя, - зачем ты так высоко забралась, - осторожно начала я разговор, подобравшись поближе.
– Не смейте лезть за мной, иначе я прыгну, - не задержалась с ответом дурёха.
– И что? Что дальше-то? Ты и себя убьёшь и ребёнка своего. Сама-то ты пожила на свете, а он ещё ничего, кроме титьки твоей не видел, - гневно ответствовала я, задрав голову и приглядываясь к суициднице. Я поняла, почему замолчал ребёнок. Он сидел в своём слинге и жадно насасывал мамкину грудь, трогательно обхватив её обеими ручонками. А девушка заплакала. Тихо так, жалобно. Ребёнок, видимо, так на неё подействовал. Кому захочется кидаться с моста, когда дитя кушает? Блин, да что со мной такое-то, а? Не иначе, как Зоя Михайловна опоила меня какой-то гремучей смесью, и я теперь обо всём так спокойно рассуждаю и даже как сумасшедшая лезу за ней наверх.
– Понимаете, он нам всё равно жизни не даст, - разоткровенничалась девчонка. И это уже хорошо, значит, прыгать
– Он это или она, я не знаю! Но моего мужа это убило и сказало, что если я не залезу сегодня на самую верхнюю перекладину моста и не брошусь вниз, то моего сына будут разрезать на маленькие кусочки и присылать мне по почте.
Женщина начала горько плакать и опасно зашаталась. Я рванула к ней поближе, понимая, что прыгать она не хочет, просто какая-то тварь вынудила её забраться на этот мост.
– Кто тебя так напугал?
– спросила я, обхватывая женщину одной рукой. Другой же я крепко держалась за железную перекладину моста.
– Говорю же, не знаю! Сразу после смерти мужа мне позвонили и начали вымогать деньги. А я сказала, что нет у меня ничего. Потом начались угрозы, и последовал вот такой приказ. А я, чтобы не рисковать, решила ребёнка с собой забрать. Вдруг и правда, с ним что нехорошее сделают. Уж лучше мы вместе и разом.
Женщина заплакала, и я постаралась её успокоить. Говорила какие-то очень нужные в этом случае профессиональные слова, а сама пыталась кое-как сматывать с себя верёвку и закручивать вокруг женщины. Вряд ли она самостоятельно сможет слезть вниз, даже если я её сейчас уговорю спуститься. Она очень ослабла, и на эмоциях, а эмоции не лучшие помощники в таком деле. Я сама-то еле-еле держалась на этих перекладинах.
– Помогите нам, пожалуйста, я не хочу умирать, - плакала женщина, - и не хочу, чтобы что-нибудь случилось с моим сыном.
– Вы, главное, держитесь сейчас покрепче, и всё будет хорошо. А этого мерзавца мы найдём.
Я и сама в это верила. Обязательно найдём. Уж не тот ли это маньяк, который подругу мою убил. Я его сама убью. Найду и убью, как он Полинку. Нет, точно Зоя Михайловна что-то набодяжила в капли. Отчего эта агрессия и бесстрашие. Или это реакция на стресс? Я наконец-то привязала бедолагу покрепче, краем глаза видя, что осмелевшие коллеги начали поднимать за нами механическую лестницу. Значит, помощь близко. Малыш всё ещё сосал грудь, мирно подрёмывая на груди своей мамочки. Видно, успокоившись немного, она и ему передала своё спокойствие.
– Оно ведь не убьёт нас, правда?
– Женщина умоляюще смотрела на меня, и я со всей искренностью ответила:
– Мы вас так спрячем, что никто-никто не найдёт, правда!
Командир уже почти поднялся к нам и, услышав мои слова, тоже их подтвердил. Я уже расслабилась и спокойно стояла на перекладине, готовясь сразу после того, как снимут женщину, тоже слезть по спасательной лестнице с этого поганого моста. Только, сама не знаю как, я вдруг неудачно переступила с ноги на ногу, дёрнулась в испуге и отпустила перекладину, в которую до этого вцепилась обеими руками. Мамочка дорогая, я почувствовала, что лечу вниз. Я вытянулась, как солдатик, по стойке смирно и резко, ногами вперёд, плюхнулась в воду. Ну, вот и всё, Танечка. Это, кажется, было последней моей мыслью. Потом невыносимая боль пронзила всё моё тело, и сознание моё померкло. Я даже не почувствовала всю прелесть такой ненавистной для меня глубины.
– Ну что, девочка моя, ты приготовила деньги?
– противный скрипящий голос, казалось, проникал прямо в душу, заставляя Наталию трястись, как осиновый лист. Не дождавшись ответа, мерзкое существо само же ответило на свой вопрос.
– Не нашла, значит. За это будет тебе казнь пострашнее. О чём только люди думают, а?
– противный надсадный голос громко и зловеще рассмеялся. Наталия чуть в обморок не упала, выслушивая угрозы.
– Ты жди вечера, я тебе ещё позвоню.
– Голос помолчал мгновение, словно смакуя страх Наталии, затем продолжил: