Белые гондолы. Дары Отступника
Шрифт:
– Вы о катере, который искала полиция? Надо же, вы его видели! Они всех девушек с гондол опрашивали, знаем ли мы, где он спрятался. Но это не наши, мы не на катерах гоняем…
– По крайней мере, скорость они точно любят.
Лиана словно оправдывается:
– Так вот, гонки проводят раз в месяц, ночью, когда весь город спит, и никому повредить они не могут. Знаете станцию «Док»?
– Я все станции хорошо знаю.
– Правда? Так вот там, собственно, расположен док. Огромный ангар, в нем стойла для гондол, стапели, мастерские и так далее. В доке есть большой грузовой лифт, на нем мы опускаем
– Байки?
– Вы на море были? Ну, аквабайки, водные мотоциклы.
– Ааа, ясно. А как с полицией?
– Ну, есть там свои люди, они прикрывают. Я не очень в курсе, я же просто гонщик. До недавнего времени все проходило просто отлично. Представляете, каково на байке в тоннеле мчаться под восемьдесят, на поворотах обходить других – некоторые из них падают в воду, рев моторов такой, что весь следующий день уши ничего не слышат!
Лиана сопровождает свою речь плавными жестами, словно исполняет индийский танец катхак. Я с большим трудом пытаюсь представить ее мчащейся по темному тоннелю, пригнувшейся к рулю маленького байка, в блестящей от брызг воды кожаной куртке с заклепками.
– А обвала вы не боитесь?
– Да нееет! Вы же стены тоннелей видели, щупали? Они ведь даже не вырезаны, а выжжены каким-то лазером, что ли. Срез зеркальный, и швов нет. В доке говорят, что они любое землетрясение выдержат!
– Хорошо, а дальше?
– Вам, конечно, все это не близко. Но в последнее время мы столкнулись с чем-то необъяснимым и пугающим, тут нужна помощь человека, знающего, например, как бороться с привидениями.
Я вглядываюсь ей в глаза, пытаясь понять, серьезна ли она, или подшучивает надо мной. Но разгадать загадку, прячущуюся в глубине зеленоватых глаз Лианы, не так просто.
– Ну, Лиана, мы же с вами не в Кентервильском замке!
Тут она резко хватает меня за руку, расширив глаза, и шепчет:
– Давид, над вами зависла огромная черная тень!
Улыбаясь, я поворачиваюсь назад. Неровно оштукатуренная оранжевая стена за мной, конечно, пуста. Я перевожу взгляд обратно на девушку, и вижу, что она покатывается со смеха.
– Испугались? Мы тоже напугались на прошлых гонках, но там все происходило не в кафе, а в черном древнем тоннеле. Это, пожалуй, пострашнее любого замка. Там были и тени, и голоса довольно странные. Вы же знаете, какое там эхо! И самое главное, что одну нашу девушку похитили!
Я ошарашено восклицаю:
– Ничего себе! А вы сообщили в полицию?
– Нет, она нашлась, правда, совсем в другом месте, уже на поверхности, и сильном шоке. До сих пор дома сидит, почти никуда не выходит.
– И что она говорит, что с ней случилось?
– В гонке она сильно вырвалась вперед, потому что за ней столкнулись сразу несколько байков. Когда она проезжала мимо «Головы», ее что-то сильно ударило, она упала в воду, и больше ничего не помнит. Очнулась наверху, в районе кирпичного завода, мокрая и замерзшая. Еле-еле дошла до дома, очень простудилась еще.
– А почему вы все-таки не заявили об этом?
Она вздыхает и картинно поднимает к потолку взгляд.
– Давид, как вы не понимаете, гонки же тогда прикроют, будет скандал, да и меня гарантированно уволят. И к тому же, как и везде, тут замешаны деньги. Букмекеры, большие ставки. Это единственное
К нам подходит уставшая официантка. Только сейчас я замечаю, что в кафе мы остались одни, большие часы с настоящими оперенными черными стрелами вместо стрелок показывают без пяти минут полночь. Я расплачиваюсь, и мы выходим на улицу.
– Я никак не подозревал, что на нашем Канале кипят подобные страсти. Еще и нелегально, к тому же.
Лиана вопросительно смотрит на меня:
– Зря, наверное, я вам рассказала это?
Она достает из сумочки маленький блокнот, что-то быстро записывает в нем, вырывает страничку и протягивает мне.
– Это мой домашний телефон.
Немного помедлив, она добавляет:
– В пятницу у нас снова гонки, пойдете со мной? Хотя, конечно, вам нельзя…
– Почему же, я приду. Когда вам позвонить?
– Накануне. Спасибо. Извините. Вот мой дом, до свидания!
Только сейчас, когда стройный силуэт в светлом плаще скрылся в дверях подъезда, я понимаю, что так и не рассказал ей о причине своего внешнего вида в субботу. Странно, почему она не спрашивала меня о моей «близости к Церкви»? Из легкомыслия? Или рассеянности? Приятно думать, что может быть, ей не очень хочется, чтобы я оказался человеком, вступившим на монашескую стезю.…
Вот парадоксы судьбы: три недели я не мог узнать ее имя, а как только выяснилось, что я «монах», сразу удостоился сказочного вечера в кафе. Но как она решилась просить о помощи человека, которого совсем не знает? Мои друзья шутят, что открытое лицо и бесхитростный взгляд открыли бы мне дорогу в успешные страховые агенты или маклеры, так как мне не составит большого труда войти в доверие к клиенту. И что за тени и таинственные голоса в тоннелях? Как-то несерьезно, но, правда, очень интригует.
Еще переживая томящее волнение этого вечера, я добредаю до своего жилища, но долго не могу уснуть, ежеминутно ощущая в грудной клетке пустоту отсутствия сердца, которое я давно оставил у этой необычной девушки.
Глава 5. В башенке архитектора
До пятницы я решил не искать встреч с Лианой. Проведя положенные девять часов в редакции, и созвонившись с Маркони, я отправляюсь в его берлогу. Точнее сказать, в его скворечник, поскольку мой друг обустроил себе жилище в двухэтажной башенке, венчающей один из наиболее основательных и высоких домов города. Он кажется словно перенесенным сюда, на узенькую улочку, проходившую вдоль восточной ограды парка, с парижского бульвара.
Пройдя мимо равнодушно перебирающей спицами консьержки, я открываю тяжелую дверь просторного лифта, обшитого ореховыми панелями с полустершимся лаком. На седьмом этаже я выхожу и поднимаюсь в башенку, недосягаемую для лифта, по довольно узкой металлической лестнице.
Постучав, я толкаю никогда не запиравшуюся дверь, обитую линялым дерматином. Квартиру заполняет наивная быстрая мелодия тапера. Маркони поглощает пиццу, скрашивая свою нехитрую трапезу просмотром Чаплина, «Огней большого города». Невысокий и плотный, с приятными мягкими чертами и бархатными глазами записного ловеласа, он энергично взмахивает пухлой рукой, увидев меня на пороге.