Белые горы (Триподы - 1)
Шрифт:
Размером примерно двенадцать футов на восемь и семь или восемь футов высотой, он был грубо, но прочно сколочен из досок. Плоская крыша имела небольшой наклон в одну сторону, на конце ее виднелась небольшая пирамида, на которой стоял деревянный крест в несколько футов. Пирамида была выложена кусками битого стекла. В углу крыши из нее выступала труба, из которой поднимался дым. Рыжеволосый мужчина подошел к дому и распахнул дверь.
— Входите, друзья, — сказал он.
Внутри было не темно, как ожидал Мэтью; стены, которые он видел, не имели окон, но в противоположной стене дома было проделано окно, затянутое не
К стене, противоположной окну, приделаны полки, на одной из них лежали инструменты, очевидно, использовавшиеся при изготовлении печи и трубы: клещи, молотки, гвозди и так далее. Ими же была изготовлена мебель. Она состояла из низкой кровати, непрочного на вид стола, двух стульев и там, где снаружи на крыше возвышалась пирамида, — нескольких ступенек и алтаря. Кровать представляла собой проволочную сетку, стоявшую на четырех деревянных брусках, заправленную по–армейски одеялами. Алтарь был накрыт тканью, на которой алым и золотым цветом были вышиты какие–то сцены. Самодельная лампада висела на цепи, в ней горела свеча за обломком красного стекла.
— Садитесь, — сказал хозяин. — Сейчас поставлю кастрюлю, и мы немного посидим. — Он снял с большой кастрюли доску и поставил кастрюлю на огонь. Заглянув в нее критически, взял с полки несколько консервных банок: тушеное мясо, морковь, картошка — быстро открыл их и вылил в кастрюлю. Потом добавил воды из пластиковой канистры.
— Как у вас с продовольствием? — спросил Мэтью.
— Хорошо. Тут неподалеку есть место, где раньше был оптовый склад. Я далеко не хожу.
— А соперничество?
— Соперничество?
— Со стороны других.
Он покачал своими рыжими локонами; волосы у него были длинные, но чистые и хорошо расчесанные.
— Это одинокая местность. У меня бывает мало гостей. Я приветствую всех приходящих. Пищу приношу, когда нужно. И уголь. Я знаю место, где его много. Старый топливный двор. Там было полно угля, когда всемогущий назначил время.
— Вода?
— И она тоже есть. Господь заботится о своих слугах. В пяти минутах ходьбы, там, где был Вулворт, из земли пробивается родник.
— Воду можно пить?
— Вы думаете о телах? Я тоже думал об этом, но это было проявлением слабости в вере. То, что посеяно в разврате, взойдет в чистоте. Первое послание к коринфянам, стих 15. Если Господь сохранил человека в день бледного коня, должен ли этот человек бояться зла? Конечно, так было вначале. Теперь я кипячу воду перед питьем. Господь сделал свое дело, но он ожидает, что и мы свое сделаем.
— Значит, вы жили здесь раньше?
— Да, — спокойно ответил он. — Я жил здесь — немного жил, немного работал,
— Вы не знаете, как там дальше, на востоке? — спросил Мэтью.
— Нет, брат, и не хочу знать. Знаю только, что он придет оттуда.
— Кто?
— Воскресший Господь. Он придет с востока, как день после ночи. Поэтому я жду. Сначала я думал пойти ему навстречу, но потом увидел сон, и Господь сказал: «Благословенны те, что ждут». Он собирает свои стада, и овца должна ждать прихода пастыря. — Он заглянул в кастрюлю и помешал ложкой. — Уже скоро, друг. Но еду нужно кипятить каждый день заново. Иначе рискуешь отравиться. У вас есть вера, брат?
— Нет, — ответил Мэтью. — Не могу сказать, что есть.
— Время не ждет. Когда пастырь соберет своих овец, все закончится. — Он подошел к Билли, сидевшему на краю постели, сел рядом с ним и взял его за руку. Гораздо более мягким голосом он спросил: — Как твое имя, дитя?
— Билли.
Голос мальчика звучал смущенно, но не испуганно. Что–то в этом человеке внушало доверие.
— Ну, Билли, и ты веришь в Господа?
Билли взглянул на него и медленно, очень медленно кивнул.
Человек весело сказал:
— Отлично! Не для Господа, а для тебя. Придет время, когда мы будем гулять по небесным лугам, а вдали будет хрустальная гора, а на вершине горы золотой дворец, украшенный рубинами и бриллиантами, и царь небесный будет сидеть на серебряном троне. И все твои старые друзья будут с тобой, а ангелы запоют, как соловьи, и к тебе подойдет прекраснейшая леди. — Он слегка шлепнул мальчика по щеке. — Придет такое время, и скоро. Ищи Господа на своем пути, а когда увидишь, подбеги к нему и скажи: «Боже, это я!» И когда он вознесет тебя, скажи: «А это мой друг, у которого нет веры, но он заботился обо мне, когда проскакал бледный конь, а всадника на нем звали Смерть».
Он выпрямился и пошел к огню.
— Почти готово. Нужно добавить перцу. — Он взял с полки баночку перца и всыпал в кастрюлю.
Потом разложил варево на пластиковые тарелки, ярко–красную и ярко–желтую, и смотрел, улыбаясь, как они ели.
— Надо бы хлеба, — сказал он. — Толстый ломоть белого хлеба, чтобы подобрать подливку. А так придется ее выпить. Ешь, Билли. Тебе нужно подкрепиться. — Он неожиданно повернулся к Мэтью: — Значит, вы ищете не Господа, брат. А что же тогда?
— Дочь, — ответил Мэтью. — Она была в Сассексе, когда это произошло.
Хозяин покачал головой.
— Если бы вы взмолились и ждали, Господь привел бы ее к вам.
Он добавил им еще похлебки, а потом достал банку с конфетами. Мэтью много лет не ел сладостей, но сейчас поел немного, а рыжеволосый набил карманы Билли конфетами. Он также настоял на том, чтобы они взяли с собой еды, буквально опустошив свои полки. Мэтью отказывался, но он сказал:
— Все принадлежит Господу. И я могу еще добыть сколько угодно. Нужно лишь выкапывать и приносить, а мне нечего делать со своим временем, только работать, ждать и молиться. Если вы отдохнули, согрелись и наелись, я думаю, вы захотите идти. Я пойду с вами до того места, где мы встретились.