Белые кролики на белом снегу или всё началось из-за женщины
Шрифт:
– А-а-а-а! – протянул я, многозначительно почёсывая затылок. – Так это, – Калифорнийские они! – очень обрадовался я тому, что всё-таки вспомнил в нужный момент их название.
– Калифорнийские – это порода, – терпеливо ответила Таня, судя по всему подумав, что я над ней подшучиваю. – А имена, у них какие?
Я от ужаса чуть не поперхнулся неизвестно чем. И подумал про себя:
– Имена?! У кроликов!? Они же все одинаковые?! Какой смысл придумывать имена одинаковым кроликам?! – украдкой я стал разглядывать
– Ага. Вот этот, что чешется, явно погрязнее того, что грызёт морковку! А тот, что прыгает… Он прыгает явно выше того, что не прыгает… Но! Если отмыть того, что грязней, а того, что ест морковку не мыть и попросить перестать прыгать того, который прыгает… То тогда они все перепутаются! И их имена опять потеряют свой смысл!
У меня началась паника.
– Ну, всё... – печально подумал я, – сейчас-то Таня и поймёт, что я никакой и не спец по кроликам.
В голове вдруг откуда-то взялась странная песенка. Мне показалось, что слышу я этот бред впервые в своей жизни. И надо же – в каком неожиданном месте, – в своей же собственной голове!
Песня была такая:
– Аквата, Андрина, Ариста, Атина, Алелла, Аллана и А-а-а-ари-и-и-иэль!
– Похоже, – я схожу сума... – мелькнула у меня ненадолго несмелая мыслишка. Поскольку она была несмелой и к тому же ещё и мыслишкой, к ней на смену незамедлительно пришла другая. Эта была смелая, дерзкая и неоспоримая – Мыслища.
– Вот оно! Ну конечно! – сказала она. – Это и есть знак свыше! Он прибыл ко мне, чтобы спасти меня от позора!
Несмелая мыслишка где-то вдалеке чего-то лопотала и молотила отчаянно тоненькими ручками и ножками, удаляясь всё дальше и дальше.
Я решительно посмотрел на Таню и твёрдым голосом сказал:
– Ах, имена! Вот я, балбес! – тут я рассмеялся, как супергерой, по недоразумению попавший впросак. – Сразу не понял, о чём ты! Ну, надо же! Конечно – у них есть имена!
Хоть я и был очень взбудоражен и Таниным присутствием и голосом свыше, я всё-таки понимал, что сразу все имена называть нельзя. Ведь имён семь, а кроликов – десять.
– И как же зовут нашего любимого пушистика?! – ласково поинтересовалась Таня, не прекращая при этом своих попыток выпихнуть любимого пушистика из домика.
– Этого-то?! – я подошел, потрепал раскорячившегося изо всех сил кроля, делая вид, что бегло рассматриваю его особые приметы, потом уронил:
– Ага! – и добавил: – Аквата! Да-да! Это у нас Аквата, конечно же!
– Аквата?! – восхитилась Таня. – Ой, какое имя красивое!
Я и вправду изо всех сил рассматривал особые приметы толстяка Акваты, не желающего гулять. Потому что я вдруг подумал о том, что же будет, если Таня эти приметы запомнит, а я – нет.
– Аква! Акватушка! Пойди, погуляй, девочка! – донеслось до меня, и тут…
– Девочка! – закрутилось в
Мои волосы от всего этого, наверное, встали дыбом. Я стал немного дёргать глазом, а заодно поглядывать на то место Акваты под хвостом, которое должно было бы мне указать на то, кто же она на самом деле – Аквата. Мальчик или всё-таки как и положено, – девочка.
Место под хвостом было очень милым и пушистым. Белым с черными и серыми вкраплениями. И это никак не помогало сделать нужных выводов.
– С другой стороны, – путался я в собственных беспорядочных мыслях, – даже если я смог бы понять, чего мне толку от этого теперь? Непонятно…
А ещё я вспомнил, как много-много раз мы с мамой и папой проходили то, что тайное всегда становится явным. И то, что вранье никогда ни к чему хорошему не приводит. И ведь каждый раз я убеждался, что это – правда, так оно всё и есть!
Да чего уж тут говорить.
– Заврался я что-то. Ох, заврался! – грустно и укоризненно сказал я сам себе.
И уже было подумывал и Тане признаться, как тут случилось событие, которое мне это сделать помешало. Уж не знаю, почему так вышло. И хорошо ли это. Или плохо. Но признания своей безграмотности в области кролиководства мне всё-таки удалось тогда избежать.
Что бывает, если тискать Аквату после обеда, или Танино разочарование
Таня, упорно тискавшая на руках бедолагу Аквату, вдруг ни с того ни с сего прервала свой рассказ о необычайной пользе прогулок для кроликов и удивлённо сказала:
– Ой! – после чего встала, наконец освободила от своих любвеобильных объятий новоявленную Аквату и посмотрела куда-то вниз.
Я посмотрел туда же. А что мне ещё было делать? И тут мне сразу всё стало понятно!
По Танинной красной в клеточку юбке и белым в розовый цветочек колготкам растекались какие-то совершено некрасивые разводы бело-черно-коричнево… или скорее – серо-буро-малинового цвета в крапинку.
Кстати, «какие-то» – это я так, из вежливости сказал. На самом деле, хоть я и не заводчик кроликов, даже мне сразу стало понятно, что это за разводы.
Ничего, между прочим, особенного! Просто-напросто несчастная Аквата, которую так долго трясла и вертела в руках Таня, всё-таки не выдержала такого издевательства. И, не дождавшись, когда же её, наконец, отпустят, сделала своё самое обычное кроличье послеобеденное дело прямо на Таню.
– Ой-ой-ой – явно распереживалась Таня, совсем забыв об Аквате, которая тут же ускакала куда-то, как кузнечик.
– Да ладно тебе! – уговаривал я её по-свойски и тихонечко за руку вытягивал из крольчатника.